Саша Суздаль: Туманный Кот

Откинувшись на подушку после совокупления, Великий Хутин подумал, что высокие женщины его возбуждают, несмотря на то, что рядом с ними он выглядит нелепо. «А кто посмеет что-то сказать?» — высокомерно подумал он и присосался к тощей груди Секлеции – она его волновала и дразнила...

Слэй проснулся раньше окончания времени «дрим». Стоит заметить, что и сон в эту ночь выглядел странным. Слэй несколько раз за ночь чувствовал потерю связи с Дарующим. В его сны вторгалось что-то тревожное и невнятное, которое путало воображение. Дримом он работал немного, с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет. До этого дримом служил старый Слумер, который долго учил Слэя настраиваться на волну Дарующего. А ещё раньше, когда Слумер был ещё маленьким, сновачом работал Дрим, отчего время сна стали называть временем «дрим».

Слэй помнил, как однажды, когда старый Слумер на несколько дней заболел бессонницей, по всей Тартии прокатилась волна жестоких кровопролитных беспорядков. Ужасные волнения так же настигли Белду и Райну, страны по соседству с Тартией. Перепуганный Хутин приказал Слэю заменить Слумера, в ином случае юношу ждал кровожадный сазан, которому Хутин скармливал провинившихся слуг. Именно с тех пор у Великого Хутина началась бессонница по ночам. И с тех пор Слэй стал дримом.

Слэю запрещалось покидать территорию замка властелина, во избежание недоразумений. Хутин позволял ему некоторую свободу, но только внутри высокой, в несколько человеческих ростов, ограды из красного кирпича, которая охватывала внутренние покои властелина, а также подсобные помещения. За высокими стенами имелось несколько садов с искусственными озёрами, а с одной стороны ограда отсутствовала, так как выходила к реке Моки.

Слэй любил после ночи бродить по саду или сидеть возле реки, рассматривая раскинувшиеся на другом берегу городские кварталы. Вдыхая утренний воздух, насыщенный цветочным ароматом, Слэй расправил грудь и душу, убирая из головы неприятный осадок из снов. Набережной вдоль реки не имелось и плюхающие по нагромождению камней волны создавали монотонный, накатывающийся шорох, вымывающий из головы все неприятные мысли.

Неожиданно, до уха донеслись чьи-то всхлипывания, которые, вначале, Слэй принял за баловство волн. Прислушавшись, Слэй обнаружил, что звуки раздаются из-за огромного камня, прикрывающего от его взора кусок берега. Он поднялся и стал обходить камень, пока не увидел сидящую возле берега девушку в жёлтом платье, усыпанном голубыми цветами. Девушка сидела к Слэю спиной, и он не решился сразу дотронуться до её плеча, опасаясь, что испугает барышню.

— Lo que es un bestia! — повторяла она, продолжая плакать. Слэй ошалел от неожиданности, так как язык, на котором говорила девушка, остро напомнил ему о матери. Он понимал значение слов, но разговаривать на давно забытом языке не решался.

— Quién te ha ofendido? [4]— отважился спросить Слэй и девушка, содрогнувшись, повернулась к нему. Поражённая тем, что на этой планете кто-то её понимает, она хотела ответить, но и сама не поняла, кого она порицает: то ли ужасного Хутина, надругавшегося над ней, или Слепого, который равнодушно отдал её в руки властелина. С опозданием Секлеция поняла, что Слепой её не любит и от этого слёзы ручьём потекли по щекам.

— Успокойтесь, я не позволю вас обидеть, — сказал Слэй на языке своей матери, невольно прижимая Секлецию к своей груди. Девушка, неожиданно для себя получившая поддержку, прижалась к нему сама, обнимая его за пояс.

— Я не могу здесь оставаться, — промолвила Секлеция и принялась лихорадочно рассказывать Слэю о себе и своих злоключениях. Слэй, не очень хорошо разбирая слова, всё же узнал о Секлеции достаточно много, чтобы представить реальную ситуацию. Особенно его поразило то, что Секлеция прибыла с другой планеты, которая называется Земля. То, что Слэй понимает её язык, говорило о том, что его мать родом с той же планеты. Такая новость поразила Слэя больше, чем рассказ Секлеции о своей жизни.

— Пойдём ко мне, — сказал Слэй, — там тебя никто искать не будет.

Действительно, жилище Слэя находилось в высокой башне, на один этаж ниже, чем комната снов, находящаяся на вершине. Когда они подошли к башне, окружённой вокруг парком, Слэй остановился и прошептал Секлеции: «Жди меня здесь!» — а сам отправился к стражнику у дверей.

— Принеси мне поесть! — угрюмо приказал он стражнику. Тот колебался, так как не мог нарушить устав, запрещающий покидать пост, но, когда Слэй крикнул: