Брайан Макклеллан - Кровавый завет

Первосвященник наступал непрерывно – укол здесь, рубящий удар там. Острие шпаги мелькало в дюймах от лица и груди Адамата.

«Неплохой фехтовальщик» – понятие относительное. В особенности тогда, когда имеешь дело с таким противником, как Черлемунд. Адамат чувствовал себя беспомощным, как мальчишка на первом занятии. Только сейчас ему пришлось сражаться вовсе не тупыми учебными шпагами. При каждом выпаде Черлемунд без труда доставал его. Пока эти раны были всего лишь небольшими царапинами и уколами. Но и этого достаточно, чтобы человек истек кровью и умер так же неизбежно, как пронзенный в сердце.

Черлемунд отбросил шпагу Адамата острием своей и сделал выпад. Он атаковал дважды. Адамат отскочил, спасаясь от ударов. Он восстановил позицию и попытался поднять шпагу, но рука не повиновалась ему. Быстро взглянув вниз, он увидел два красных пятна на сюртуке. Одно как раз напротив сердца, другое на плече. Адамат почувствовал внезапную слабость, предчувствие неминуемой гибели.

Черлемунд вдруг развернулся и едва успел отразить удар телохранителя Тамаса. Тот яростно набросился на Первосвященника. Черлемунд отступил от Адамата и Олема на середину гравийной дорожки. Олем рванулся за ним с поднятой шпагой, не давая противнику передышки.

Адамат тяжело опустился на камень у края лужайки. Он едва держал шпагу в руке, другой ощупывая раны. Инспектор определил самую опасную из них и сжал пальцами края разреза. Голова закружилась, хотя он не мог сказать отчего – то ли от потери крови, то ли от напряжения схватки и предчувствия скорой смерти. Он наблюдал за Олемом с легкомысленным любопытством. Сознавая при этом, что если Олем уступит в схватке, то Черлемунд убьет их обоих, а сам скроется.

Олем определенно фехтовал лучше Адамата. Он бросался на Черлемунда с бездумной храбростью солдата, всю жизнь отдавшего войне. Олем хуже, чем Первосвященник, владел шпагой, его движения не были такими отточенными, но он восполнял эти недостатки яростным напором. Телохранитель Тамаса стиснул зубы, его глаза пылали гневом и решимостью, свободная рука балансировала в воздухе над бедром. Черлемунд отступил еще на несколько шагов, застигнутый врасплох новой атакой, прежде чем сумел восстановить позицию и перейти в наступление.

На лице Первосвященника не было той решимости, как у Олема, – оно выражало спокойную сосредоточенность ученика на любимом уроке. Адамат понял, что Черлемунд не просто сражался. Он одновременно изучал приемы Олема, тщательно отслеживал все движения противника и приспосабливался к ним. С каждым разом Черлемунд все легче отражал атаки, а защита Олема становилась все менее надежной. Первосвященник был настоящим мастером, Адамат никогда не видел ничего подобного. Олем продолжал сдавать позиции.

Адамату казалось, что поединок длится уже больше часа, хотя он понимал, что прошло лишь несколько мгновений. Олем отступал все дальше, и дерущиеся переместились от Адамата к карете. Олем пытался удержать позицию. Адамат легко читал эмоции на его лице. Оно было усталым, встревоженным. Солдат чувствовал, что не сможет долго сопротивляться Черлемунду. Пот катился по его лицу, глаза отчаянно выискивали брешь в защите противника.

Наконец Олем увидел незащищенное место и сделал выпад. Его клинок задел бок Черлемунда. Первосвященник отскочил в сторону, в его руке откуда-то появился кинжал, которым он нанес Олему короткий удар под ребра. Солдат широко раскрыл глаза, шпага выпала из его руки. Первосвященник сделал шаг назад и поднял клинок для последнего удара.

Адамат отвел взгляд. Теперь все кончено. Олем хрипло рассмеялся, привлекая внимание Адамата. Черлемунд остановился.

– Вас ждет противник серьезней меня, – с трудом проговорил Олем.

Черлемунд быстро оглянулся на особняк, оставил Олема лежать на земле, а сам побежал к карете.

– Гони! – приказал он кучеру, вскочив на подножку.

– Не делайте этого! – крикнул Адамат Сиемону.

Послушник сгорбился на козлах, крепко сжимая поводья. Его руки дрожали. Он не шелохнулся.

– Поехали! – снова скомандовал Черлемунд.

Адамат ждал, что Сиемон вот-вот хлестнет лошадь поводьями. Послушник посмотрел на небо, затем на свои руки. Его губы беззвучно шевелились.

– Дурак! – презрительно бросил Черлемунд, подтянулся на руках и сел рядом с Сиемоном.

Послушник съежился и отодвинулся от него.

– Я не могу это сделать! – выкрикнул он.

Черлемунд грубо столкнул его с сиденья. Сиемон вскрикнул и упал, ударившись о землю со звуком треснувшей дыни. И так и остался лежать неподвижно.