Анатолий Галкин - Искатель, 2013 № 03

— Сообрази нам что-нибудь перекусить, Ашмедай!

— С пр-ревеликим удовольствием, госпожа-с! — Кот так и подскочил, а хозяйка жестом указала Снежане на мягкое кресло у огромного широкого овального стола, рассчитанного не на одну сотню гостей. Она и сама присела рядом. Вскоре показался Кот с зеленоватой от древности бутылкой красного вина на подносе, бокалами и ломтиками ароматного сыра.

— P-рекомендую, м-р-р, урожай тысяча двести двенадцатого года! Пр-релестно!

Он ловко налил в широкие прозрачные хрустальные бокалы кроваво-красной жидкости и протянул их дамам.

Но Снежана, недоуменно оглянувшись, встала:

— Я сюда не пить пришла вино всякое! Кот мне говорил, «времени нет», «времени нет», «Ганин умирает», а тут… — она досадно всплеснула руками.

— Ну, что умирает — это правда, — спокойно и бесстрастно перебила ее хозяйка, — а вот по поводу времени — не беспокойся: время у нас везде разное — где-то секунда, а где-то — тысячелетие. Если не знать, что, где и как — у нас тут заблудиться можно, и не на один триллион лет… — Незнакомка в соломенной шляпке и белоснежном платье улыбнулась и, опять протянув бокал Снежане, прошептала:

— Пейте! Вам нужно подкрепиться! Потребуется много сил…

Снежана с недоверием взглянула на бокал, но тем не менее взяла его и присела.

— Einen Moment, einen Moment, mon plaisir! — засуетился Кот.

Он щелкнул пальцами, и из них посыпались, как из зажигалки, искры, некоторые упали в бокалы, и вино в них, вспыхнув желтовато-оранжевым пламенем, закипело. Снежана вскрикнула, а незнакомка только улыбнулась и первая пригубила вино — пламя ее ничуть не обожгло, но от глотка этого вина ее щеки стали еще розовее, губы — ярче, а глаза — жестче. Снежана тоже пригубила вино. Пламя приятно обожгло ей лицо, она почувствовала колоссальный прилив сил, а кровь в жилах будто закипела!

— Ну, вот и чудненько! Закусите! Нахаш, мясо гостье!

— Р-р-рав! Готово уже, госпожа!

Пока Снежана закусывала необыкновенно ароматным, тающим во рту сыром, собакоголовый здоровяк уже нес тарелку, наполненную до краев шипящим мясом с кровью.

— М-м-м… Какой запах! — улыбнулась незнакомка с портрета. — Наверное, адски вкусно!

— Невероятно вкус-сно, госпожа! У меня прямо слюнки текут, так бы и сожрал вместе с тарелкой, мрмяу! — Кот уже разрезал мясо длинным кинжалом, а потом протянул дамам по старинной серебряной двузубой вилке. Незнакомка опять подала пример гостье, первой принявшись с наслаждением поглощать сочный кусок баранины. Снежана тоже взяла кусок вилкой и съела его — мясо оказалось удивительно нежным, ароматным и прямо таяло во рту. Трапеза в этот раз была обильной…

Когда ужин (или обед?) — здесь совершенно невозможно было понять, какое было сейчас время суток, — подошел к концу, хозяйка дала знак, и прислуга убрала со стола.

— Ну, как ты себя чувствуешь, милочка? — внимательно глядя на Снежану — будто норовя прочесть мысли гостьи, — спросила она.

— Странно как-то… Внутри меня все кипит, сила какая-то… Не могу объяснить… — Снежана и в самом деле не могла понять, что с ней происходит. Щеки ее покраснели, внутри чувствовался нестерпимый жар. Казалось, она может горы свернуть.

— Ну и замечательно! — довольно улыбнулась хозяйка. — Значит, ты готова. Повторяю, от тебя потребуется много-много сил… Ну а теперь — прошу за мной!

Хозяйка направилась к маленькой дверце в противоположной гигантскому камину части залы и отперла ее крохотным ключиком с биркой в виде полумесяца, хранившимся на цепочке прямо у нее на груди. За хозяйкой проследовала вся ее прислуга.

Посредине круглой комнаты стоял небольшой круглый стол, вытесанный из целого куска серебристого мрамора с выдавленным в нем силуэтом человека. Рядом, на очаге, стоял котел. В комнате царил полумрак — горели только факелы. Снежана задрожала от страха.

— Не бойся, милочка, это не больно… Ты просто уснешь, немного поспишь, а потом проснешься. Если бы я была человеком, я бы с удовольствием сама легла на этот жертвенник. Но, увы, — тут она выразительно пожала тонкими изящными плечиками, — моя плоть так же иллюзорна, как и плоть моих слуг, да и вообще — всех бессмертных. У нас нет тел, мы только бесплотные духи. А вот ты… Ты можешь… Наш с тобой художник истощен, и только тепло твоего любящего сердца, которое я лишь катализировала под видом мяса и вина — хотя ни мясом, ни вином это на самом деле не является, — способно его извлечь из того ледяного тартара, в который он был ввергнут злым чародейством моего отца… Ну, довольно разговоров — приступим! Ашмедай, помоги даме раздеться! Нахаш, нагнетай горн!