Кира Касс - Сирена

Я ошибалась, считая ее ужасным человеком. Эйслинг страдала от тоски, которую я отчасти понимала, но не до конца. Я знала, каково быть в разлуке с любимым человеком, но я не мать.

– Когда корабль начал тонуть, я отказывалась сдаваться. Я не хотела оставлять Тову без матери, ведь отца у нее и так не было. Он не собирался возвращаться, поэтому я должна вырастить ее. Вернуться к своей малышке. И когда в темной глубине меня спросили, что я отдам за шанс на жизнь, я не раздумывала. Моей воли к жизни хватило бы на троих. Когда речь идет о ребенке… – Эйслинг покачала головой. – Вам пока не понять. Я думала только о Тове. Что мне надо жить ради нее.

Вот оно что. Эйслинг ни за что не стала бы сиреной, если бы ответила: «Я должна жить ради дочери». Красота и молодость не спасли бы ее, сформулируй она свое желание чуть иначе. Океан никогда не забирала женщин с детьми.

Я тоже думала об Алексе и Томми. Океан не знала, кем они мне приходятся, лишь то, что я люблю их. Това могла быть сестрой, кузиной, подругой. А Эйслинг, после перенесенного предательства, стала более осторожной, чего я не могла сказать о себе.

– Когда я поняла, что означает вторая жизнь и что я никогда не вернусь к дочери, то пришла в ярость. Затем гнев превратился в грусть. Я не хотела видеть других сирен, хотела остаться одна. Бедная Мэрилин! Она пыталась подружиться со мной, но я настолько погрузилась в свое горе, что не могла выносить ее присутствия. Она мне нравилась, но я кипела от злости. Жаль, что я не смогла объяснить ей, почему так вышло. Зато я могу рассказать вам.

Эйслинг оглядела нас, своих сестер. Наконец она могла радоваться нашему обществу. Больше ей нечего скрывать. Она сияла от приобретенной свободы.

– Вот тогда, оставшись в одиночестве, я поняла, что могу наблюдать за Товой издалека. Чтобы оставаться частью ее жизни, мне не нужно постоянно находиться рядом. С самого начала службы я хранила свой секрет. Пострашнее, чем у Кэйлен, правда?

Последнюю фразу она произнесла с полной жизни улыбкой. Я не удержалась и хихикнула. Несмотря на безумие происходящего, я не могла не одобрить первую за столетие шутку Эйслинг. Я все ждала, что скажет Океан, но Она молчала. Пока.

– Мне было тяжело. Приходилось держаться подальше от Океан, а во время службы тщательно следить за своими мыслями. Я понимала, что, если мой секрет раскроется, я потеряю все. Наверное, вы считали, что я вас всех ненавижу. Это не так, и я прошу прощения. Мне было проще наблюдать за Товой и сохранять инкогнито одной. Да и вам было лучше ничего не знать, поэтому я намеренно отпугнула всех. Моя жизнь получилась одинокой, но я не потеряла Тову.

Я задумалась над ее словами. Насколько одинокой я бы себя чувствовала без сестер и Океан? Даже сейчас я иногда ощущала себя потерянной. Эйслинг не могла ни на кого положиться, ни с кем поговорить. Скорее всего, она никогда не веселилась, как мы с Миакой и Элизабет. Она пожертвовала ради ребенка всем – сестрами, матерью, отпущенным временем, желаниями.

– Как ты справлялась? Что видела? Как?.. – взмолилась Элизабет.

Я ждала, когда вмешается Океан и скажет, что слышала достаточно. Но Она тоже внимала рассказу.

– Я жила в городах неподалеку и часто переезжала. Запаслась париками и косметикой. Конечно, тяжело было обходиться без слов, но я выучила язык жестов.

Я поневоле ахнула. Еще одна общая черта. А я потратила столько лет впустую, ненавидя Эйслинг.

– Вы не представляете, сколько я всего видела! – Ее лицо светилось от гордости. – Сколько драгоценных для каждой матери воспоминаний. Передо мной развернулась вся ее жизнь. Я видела, как она пошла в школу, играла с друзьями. Нашла парня – тут ей повезло больше, чем мне. Они ходили на свидания и потом поженились. Я видела ее в день свадьбы. Дату я узнала, сидя в нужном месте и подслушивая разговоры. Я горевала, что не могу попасть на церемонию, но успела увидеть Тову в свадебном платье, под руку с мужем. Большего я не могла и желать. А она так ничего и не узнала. Я хранила свою тайну, как сокровище, потому что малейшая несдержанность могла стоить нам жизни. Мне пришлось держаться на расстоянии, но я видела, как растет моя дочь, и с радостью заплатила эту цену. Я тоже испытывала соблазн, на который поддалась Кэйлен, но я лучше умею сдерживать свои порывы. Я наблюдала, как разворачивается жизнь моей дочери, до самой ее смерти. Когда она умерла, я горевала, но не так сильно, ведь у меня остались внуки. Одна внучка и два внука. Мальчики разъехались, но внучка по-прежнему живет в Стокгольме. Несколько лет назад она родила девочку. Знаете, как ее назвали? – Она оглядела нас сверкающими глазами, полными надежды. – Эйслинг. Ее назвали Эйслинг. Значит, даже несмотря на то, что она никогда меня не видела, Това знала обо мне. Кто-то из родных, возможно тетя, рассказывал, как сильно я ее любила. Она знала, кто я. Может, она думала обо мне, пока росла или в день свадьбы. Если мое имя дошло до внуков, значит она говорила обо мне, и я словно никогда не покидала ее, за все это время.