От этих мыслей у нее защемило сердце, и она постаралась незаметно сморгнуть слезы. Гвидион Наварнский смотрел на нее с верхней ступени широкой парадной лестницы, предлагая руку, чтобы проводить в библиотеку замка, где проходил совет. Юноша удивительно походил на отца. Эши тихонько сжал ее пальцы — он все понимал. Рапсодия выпустила ладонь мужа и взяла под руку юного Гвидиона.
Разноцветный свет, льющийся сквозь раскрашенное стекло люстр, в которых горело множество свечей, озарял ступени лестницы. Рапсодия подумала о том, как тщательно подбирал Стивен эти необычные люстры да и все остальное в замке и музее. Размышления об умершем друге заставили ее вздохнуть.
Они с Эши решили поселиться в Хагфорте после смерти Стивена, ничего не меняя в обстановке замка, ради Гвидиона и его младшей сестры Мелисанды. Стивен овдовел, когда дети были совсем маленькими, и сделал все, что мог, стремясь обеспечить им нормальную жизнь после смерти их матери. И теперь Рапсодия и Эши старались заменить им и мать, и отца. Тем не менее приближалось время, когда Гвидион Наварнский станет достаточно взрослым и, как некогда Стивен, возьмет бразды правления провинцией в свои руки. Глядя на поднимающегося по лестнице юношу, Рапсодия поняла, что этот день приближается слишком быстро.
Войдя в полосу голубого света, Рапсодия вдруг ощутила холод. Она остановилась и резко обернулась: ей показалось, что в свете множества свечей она заметила какое-то движение. Но, приглядевшись, она не увидела ничего, кроме отблесков танцующего огня.
Эши мягко сжал ее локоть:
— Ариа? С тобой все в порядке?
Однажды пережитый ужас, вырвавшись из дальнего уголка памяти, подкатил к горлу, словно тошнота. Но повеял ветерок, дрогнули свечи, и ужас развеялся.
Рапсодия молча поднесла руку к шее; страх отступил. Она поправила медальон и покачала головой, словно пытаясь отогнать дурной сон. Иногда ее посещали видения прошлого или будущего, но внезапно охвативший ее холод исчез бесследно.
Королева намерьенов посмотрела на мужа и улыбнулась, чтобы прогнать тревогу, появившуюся в небесно-голубых глазах с вертикальными зрачками — признак крови дракона, текущей в его жилах.
— Да, — просто ответила она. — Пойдем, не стоит заставлять твоих советников ждать.
Гончарная мастерская, Ярим-Паар, провинция Ярим
КАК РЕКИ НЕИЗБЕЖНО впадают в моря, так в Ярим-Пааре все сведения, общедоступные и тайные, рано или поздно стекались к Эстен.
И Слит это знал.
Какие бы секреты ни открывались под палящим солнцем Ярим-Паара, высушивавшим красно-коричневую глину дорог разрушающегося северного города, или в темных прохладных переулках Рынка Воров, бескрайнего, смрадного базара, где ни днем, ни ночью не стихала торговля, экзотическая и жуткая, — Эстен обязательно о них узнавала.
Это было неизбежно, как смерть.
А поскольку утаивание секретов могло повлечь за собой смерть, лучше было стать источником новых сведений для Эстен, чем пытаться что-то от нее скрыть.
Хотя и не всегда.
Слит с беспокойством посмотрел вверх. Ремесленник, надзиравший за работой Слита и других учеников, разминал ноги в тени высокой открытой печи для отжига, ища спасения от жара, — сейчас он не обращал на мальчишек ни малейшего внимания. Боннард, тучный мужчина, искусный мастер по изготовлению керамики, не имел себе равных в работе с мозаикой, но надзиратель из него получился никудышный. Слит вздохнул и вновь осторожно засунул руку в необожженный кувшин, стоявший на нижней полке.
Вчерашняя находка оставалась на прежнем месте, на дне кувшина.
Еще раз убедившись, что Боннард смотрит в другую сторону, Слит быстрым движением — чтобы не заметили работавшие рядом мальчишки — взял глиняный кувшин и засунул под мышку. Никто даже не взглянул на него, когда он вышел из мастерской и направился во двор, в уборную.
Слит уже давно привык к вони, которая на него обрушивалась, стоило ему отодвинуть в сторону мешковину, закрывающую вход. Нырнув внутрь, он тщательно задвинул ее за собой и осторожно засунул влажные, слегка дрожащие пальцы внутрь кувшина. Вытащив свою находку, он принялся рассматривать ее в свете луны, проникавшем сквозь щели уборной.
Перед его глазами возникло черно-синее сияние.
Слит очень осторожно повернул круглый диск, тонкий, словно крыло бабочки, и лунный свет отразился на его идеально гладкой поверхности. Внешний край был острым как бритва — вчера Слит сильно поранил руку, когда случайно засунул ее в глиняный кувшин.
Читать дальше