Андрей Астахов - Повелитель кошек

Моя одежда промерзла насквозь, зубы стучали, и даже внутренности мои, казалось, превратились в один сплошной кусок льда. Мое помрачненное сознание больше не воспринимало окружающий мир, остался только страх смерти — и странная покорность своей судьбе.

— «Согрей меня!» — вскричал детский голосок в моей голове и оборвался со звонким эхом, как внезапно лопнувшая струна.

— Вот он! — с удовлетворением добавил мерзкий мертвый голос. — Повелитель кошек умер!

Я покорно кивнул головой, соглашаясь с мертвым голосом — ведь он сказал правду. Конечно же, я умер — ведь только так я мог почувствовать и познать то, что ощущают мертвые. Три великих «не», дарующих полный совершенный покой — Небытие, Нежизнь, Нелюбовь. Последние остатки жизни медленно и приятно уходили из меня через возникшую между мной и туманным призраком в тоннеле алую пуповину, все больше и больше покрывающуюся ледяными кристаллами.

— «Согрей меня!!!!»

Боль в левой руке была неожиданной и удивила меня. Как, я еще могу чувствовать боль? Мертвые не ощущают боли. Медленно, как во сне, я поднес руку к глазам. Кольцо Темного на моем пальце раскалилось, и побелевшая от мороза кожа вздулась вокруг него волдырями, испуская запах горелой плоти. Боль от ожога на миг прояснила мое сознание, и я, будто из глубин ада, глянул прямо в лицо туманного чудовища, в ухмыляющееся мертвое лицо с проваленным носом, полным червей, в глазницы, в которых полыхали синие трупные огоньки. И новая волна ужаса, подступив и к без того омертвевшему сердцу, внезапно сменилась дикой непередаваемой яростью человека, в свой смертный час осознающего всю несправедливость происходящего.

— Неееет…. Я НЕ УМЕР!!!!!!!!!!!!

Золотым концом посоха я ударил по страшной пуповине, через которую тварь вытягивала из меня жизнь, и она разлетелась дождем ледяных осколков. Из кольца Темного вырвался крохотный язычок алого огня, который заметался по моей руке, оставляя за собой выжженный на коже след, перекинулся на посох и змейкой побежал по нему к золотой оковке. Еще миг — и мой посох вспыхнул, как факел, ослепительно, ярко и торжествующе. Я еще успел обрадоваться, как же ярко горит пламя. А миг спустя вокруг меня все провалилось в кипящий золотистый свет. Мой посох поджег болотный газ, наполнивший тоннель, и раздался взрыв невероятной силы. Волна огня пошла от меня навстречу туманному призраку, а потом и накрыла его. Раздался такой чудовищный вой, что дрогнула земля, а мое сердце остановилось. Следом за слепящей огненной вспышкой, пришел Мрак, и я растворился в этом мраке, как искра, оторвавшаяся от пламени костра и улетевшая в ночь.

Свет вернулся неожиданно — мягкий и очень приятный для моих ослепленных пламенем глаз.

— Сестра, он сделал это! — сказал женский голос. — Он убил Вечного!

— Я верила в его силу, — отозвался другой голос. — Бедный мальчик, он весь изранен.

— Удивительно! — вздохнул первый голос. — Убить Вечного и остаться в живых. Теперь я вижу, что ты не ошиблась в нем, Сестра.

— Да, он действительно герой. То, что он сделал, совершенно изменило наш мир. Теперь мы сможем остановить Дух разрушения.

— Он сильно страдает?

— Сейчас нет. Умница Уитанни окропила его соком лигрох — это отгонит от него телесную боль и страдание. Но Печать Вечного Холода навсегда осталась на нем. Надеюсь, что душа его не пострадала.

— Погоди, что ты делаешь? Ты хочешь оставить его прямо здесь, в этом ужасном месте?

— О нем позаботятся, не волнуйся. Уитанни сделает это лучше нас с тобой. Сок лигрох исцелит его тело, а его душу исцелит любовь. Мы больше ничем не можем помочь ему, Сестра. По крайней мере, теперь.

— Но мы ведь не оставим их без поддержки?

— Конечно. Но сейчас наша помощь ему больше не нужна. Пойдем, Сестра. Дадим нашему герою возможность разобраться в себе….

Я открыл глаза и закричал. Все мое тело пекло огнем, и в то же время меня бил сильный озноб. Мне казалось, что еще немного — и я умру.

— Помогите! — прохрипел я из последних сил.

— Лэйрдганатх не одинок, — отозвался знакомый нежный голос. — Уитанни с ним и всегда будет подле него.

— Уитанни? — Я сразу забыл о мучившей меня жестокой боли. — Я понимаю тебя?

— Лэйрдганатх всегда понимал меня, просто не догадывался об этом. Позволь, я согрею тебя.

Горячее тело, прижавшись ко мне, прогнало озноб, я ощутил под пальцами шелковистую шерсть и услышал нежное мелодичное мурлыканье. На меня глянули золотисто-зеленые яростные глаза, в которых я прочел готовность пожертвовать ради меня жизнью.