Ким Хантер - Рассвет рыцаря

Тот успел заметить, что дикий конь, невысокий и лохматый, сильно отличается от лошадей гутрумитских солдат. Сам Дник внешне казался таким же диким и свирепым, как его конь. Похоже, он был обнажен, хотя кожа как-то странно болталась на теле; вся в морщинах и складках, она трепетала на ветру. В левой руке всадник сжимал боевой молот, с одной стороны тупой, с другой — остро отточенный. На лице застыла жестокая маска. Своим конем он управлял с непринужденной легкостью, словно благородное животное приросло к его бедрам и двигалось, напрямую подчиняясь мозгу всадника.

Голова у ханнака на удивление была совершенно лысая.

— А вот и ханнак, — воскликнул ворон, — одетый в кожу убитого врага!

«Вот оно что, — подумал солдат. — Это плащ из человеческой кожи».

— Что ему от меня нужно? Разве он не видит, что я бедняк и у меня ничего нет?

— Твой подбородок, — ответил ворон. — Ему нужна твоя нижняя челюсть, Солдат.

Воины есть воины, но одни пытаются выглядеть красивыми и мужественными, другие же стараются придать себе как можно более устрашающий вид. Очевидно, ханнаки предпочитали самую жуткую сторону войны.

До города внизу, казалось, было рукой подать. До красных шатров карфаганцев еще ближе. Солдат пришпорил осла, заставляя его перейти с ленивого шага на рысь.

Упрямое животное не привыкло к подобному обращению. Когда его пихали ногами в ребра, оно останавливалось как вкопанное, кипя от негодования. Так осел поступил и на этот раз. Мысленно пустив из копыт корни в землю, он приготовился умереть, но не сдвинуться с места.

Спрыгнув с осла, Солдат побежал к городским воротам, таща в одной руке сумку с инструментом, а в другой — мешок с отрезанными кистями. Стражники заметили бегущего человека, за которым гнался дикий всадник, однако и не подумали ему помочь. Они с завороженным любопытством смотрели, как лохматый конь ханнака, грохоча копытами, настигает Солдата.

Карфаганцы тоже высыпали из шатров. Оживленно жестикулируя, они кричали, призывая своих товарищей насладиться зрелищем этого странного поединка. Кто-то крикнул, что это будет не поединок, а убийство. Никто не сомневался, что ханнак без труда расправится с темноволосым мужчиной с густой черной бородой.

Дыхание вырывалось изо рта Солдата судорожными порывами. Он понял, что не успеет добежать до ворот. Бросив мешок с руками, он порылся в сумке и достал топорик, которым отрубил кисти гиганту, и, крепко стиснув оружие, повернулся лицом к врагу. У него мелькнула мысль, что он, закаленный в боях ветеран, должен знать, как поступают в такой обстановке. И действительно, бесполезно пытаться поразить таким скромным оружием человека. Надо нанести удар по коню, ранить его, повалить вместе с всадником.

Ханнак стремительно несся вперед. На его лице не было ни первобытного злорадства, ни упоения боем — только сосредоточенность. Солдат понял, что этот одинокий свирепый всадник думает лишь о том, как его убить.

Конь ханнака скакал все быстрее, и вторая кожа воина трепетала на ветру, делая его похожим на ужасного мертвеца, восставшего из могилы. Широко расставив ноги, Солдат размахивал топориком, готовясь нанести удар. Страх прошел, сменившись спокойным хладнокровием. В голове остались лишь четкие мысли, оценивающие развитие ситуации. Да, он всегда был солдатом, и хотя память его предала, навыки боевых искусств остались.

— Правильно поступил, дружище! — восхищенно крикнул один из стражников у ворот. — Бежать бесполезно.

Ханнак был уже совсем близко. Солдат махнул топориком вбок, стараясь попасть в вытянутую морду коня. Молниеносно отреагировав, ханнак отвернул в сторону. Топорик, не угодив в первоначальную цель, все же вонзился ханнаку в бедро. Громко взвыв от боли, всадник развернул коня так, чтобы удобнее было нанести удар сверху вниз. Солдат успел вскинуть левую руку, защищая висок. Открытой осталась только нижняя часть лица. По каким-то известным одному ему причинам, ханнак остановился, не обрушив свой боевой молот на заросший подбородок Солдата. Вместо этого он, расстроившись, попытался ударить противника в правое плечо.

Удар не попал в цель, потому что в этот момент осел — то ли напуганный шумом, то ли просто выведенный из себя бессмысленной суетой — подбежал к коню ханнака и, развернувшись, лягнул его задними копытами. Удар пришелся лошади в круп. Осев, она вдруг резко дернулась вперед, и ханнак судорожно вцепился в поводья. При этом он выронил молот, и Солдат тотчас же подхватил оружие, более длинное, чем его топор, и значительно более опасное.