Барб Хенди - Сапфира

Он был так поражен ее видом, что не мог ни двинуться, ни приблизился к ней. Достаточно скоро она будет принадлежать только ему. Она станет для него, как Тиша для Рашеда.

Она застенчиво улыбнулась — но не ему. Она даже не посмотрела в его сторону и не заметила, что он пришёл. Она говорила с кем-то еще.

Взгляд Торета скользнул на человека средних лет, одетого в темно-зеленую шляпу под тон его плаща, выпуклый мешочек небрежно свисал с его пояса. Его пальцы были заляпаны чернилами, как будто он провел много времени над бухгалтерским книгами и счетами — возможно, зажиточный купец.

Вспышка гнева родилась в Торете, но он сдержал себя. Неужели стоило убить его за скромную улыбку Сапфиры? Она просто делала свою работу. Как только ему удастся увести её из этого места, она начнет доверять ему. После такого детства кто мог винить ее за то, что она была очень осторожна в принятии его предложения?

Игриво коснувшись ладонью груди купца, она наклонилась вперед и шепнула что-то ему на ухо, кивнув на лестницу.

Торет в тревоге напрягся. Его первым побуждением было выманить купца наружу и убить его в ближайшем переулке. Он должен был сделать хоть что-то, но она не будет благодарна ему за то, что он доставит ей неприятности. Как он мог увести отсюда человека, оставшись незамеченным? Нет, он должен был действовать тоньше.

Оглядевшись, он отыскал стройную рыжеволосую девушку, которая, казалось, не была занята ни с каким мужчиной. Она просто расхаживала по комнате, болтая и флиртуя наугад, словно просто живой предмет интерьера.

Скользнув к ней, он кивнул на купца и прошептал:

— Ты можешь отвлечь того человека? Увести его подальше от нее?

Она повернулась, чтобы посмотреть на Торета:

— О, я видел вас вчера вечером. Вы выводили Веру на омары и вино, — она улыбнулась. — Почему бы вам не оставить ее ему и не отвести меня в «Рябиновую Рощу»?

Он протянул серебряную монету:

— Ты можешь отвлечь его от нее?

— От Веры? — она приподняла бровь. — Кто бы не смог?

Ему не понравилось, как она сказала о Сапфире, но он вручил ей монету.

Девушка носила зеленовато-голубое платье, которое выгодно подчеркивало ее стройные ноги. Она скользнула к купцу, приподнялась на цыпочки и прошептала что-то ему в ухо.

— Госпожа Гилфорд? — спросил он в некотором удивлении. — Она хочет поговорить со мной?

Рыжеволосая девушка улыбнулась и сказала достаточно громко, чтобы Торет мог услышать:

— Да, она сказала, что у нее есть специальное предложение для вас, но вы должны придти сразу же.

Выражение лица Сапфиры изменилось от удивления до злости, когда девушка ловко подхватила купца под руку и повела к дальнему концу комнаты.

— Эмми! Что ты?.. — прокричала она.

— Я верну его, — ответила рыжеволосая, оглянувшись на неё через плечо. — Потом.

Сапфира сделала шаг к ним, сжав челюсти и кулаки.

Торет встал у неё на пути:

— Здравствуй.

На её щеках ещё ходили желваки, и она, казалось, собирается просто обойти вокруг него. Но тогда она посмотрела ему в лицо и остановилась.

— Ох… это ты.

— Забудь про них, — сказал он. — Пойдём со мной снова. Я отведу тебя туда, куда захочешь.

Она поджала губы, когда попыталась выглянуть из-за его плеча на быстро уходящего купца. После нескольких быстрых вдохов, она перевела блестящие глаза на него и склонила голову, как будто только сейчас услышал его слова. Тогда она коснулась правой мочки уха.

— У меня есть только одна приличная пара сережек. Я могла бы получить другие?

Ему захотелось вздохнуть от облегчения:

— Конечно. Мы пойдем в магазин ювелира.

Она улыбнулась.

Следующие пять ночей были борьбой и испытанием, ведь Торет продолжал морить себя голодом, одновременно проявляя внимание к каждой прихоти Сапфиры… и пытаясь держать ее подальше от других мужчин.

Проблема состояла в том, что она могла проводить время только с ним, только если ей платили. Она тратила каждую монету, которую он давал ей, на новую одежду, духи и драгоценности. Она даже наняла девушку, чтобы та завивала и продуманно укладывала ее волосы.

В результате все больше мужчин, которые часто посещали «Песнь Сирены», начали интересоваться ею.

Она, казалось, рассматривала их как способ заработать еще больше денег. Торету приходилось приходить в «Песнь Сирены» каждую ночь всё раньше и раньше, чтобы увести её куда-то, прежде чем кто-то еще мог сделать это. Хуже, ее уверенность увеличилась, хотя она продолжала говорить ему, что она все еще думает над его предложением.