Анна Завгородняя - Болотница [СИ]

- Вот мы и дома, - сказала я волку. Тот равнодушно закрыл желтые глаза и тихо заскулил. Я оглядела скудное убранство землянки. Сундук, да стол. Очаг и сооруженная напротив кровать из шкур, уложенных прямо на земле - вот и весь мой быт. Да еще травы, бесчисленное множество. Они висели на стене, аккуратными пучками, лежали на столе и на единственной деревянной полке, занимавшей всю стену напротив входной двери. Травы были везде! Мой взгляд вернулся к волку.

- Не плач, - проговорила я и подбросила в затухающий очаг несколько поленьев, - Сейчас я нагрею воды и обработаю твою рану, перевяжу тебя и травы положу, - я покосилась на волка, лежащего на полу, и подумала о том, что надо ему постелить в углу старое одеяло и перенести его.

Повесив над разгорающимся огнем котелок с водой, я направилась к старому сундуку, в котором хранилась вся моя одежда. На самом дне отыскала старое, уже видавшее виды, одеяло, и, вытащив его, удовлетворенно хмыкнула.

- То, что надо, - произнесла я и направилась в угол моей землянки, где быстро соорудила для волка мягкое ложе. Широко улыбаясь сама себе, я перенесла туда зверя и вернулась к закипающей воде.

Все травы, что были мне нужны, висели прямо над очагом. Я отщипнула немного от одного пучка, затем от другого... Травы полетели в котелок.

- А теперь помешаем! - сказала я. За годы затворнической жизни я уже привыкла разговаривать сама с собой, а теперь просто обращалась к волку, хотя он и не мог мне ответить, но все же присутствие другого живого существа в моем доме, согревало мне сердце. Я оглянулась на зверя. Тот лежал не шевелясь на мягком ложе и только тихо дышал, отогреваясь в тепле.

Закончив с зельем, я разорвала в полоски кусок ткани и уселась рядом с волком, поставив рядом все необходимое. Тот едва глянул на мои приготовления и тихо заплакал, как там, в лесу, своим непонятным детским плачем.

- Ты потерпи немного, - предупредила я и невольно потянулась к его голове. Прикоснулась к сухой шерсти, погладила. Волк дернулся от прикосновения, как от удара, и я поспешно отдернула руку, хотя его пасть все еще была перевязана и безопасна для меня.

- Ну, что ты так! - проговорила я тихо, - Я помочь хочу!

Волк кажется, мне не верил.

- Сейчас я сделаю так, что ты уснешь, - продолжила говорить я вслух и протянула над его мордой ладонь, только теперь я не касалась его, - Спи, - сказала я и тихо заговорила слова заговора, которому когда-то, кажется, в прошлой жизни, меня учила моя бабушка. Я не знала, подействует ли этот заговор на зверя, ведь предназначался он для людей, да и бабушка никогда не лечила животных, но все же я хотела попробовать, а вдруг да поможет?

Я бормотала непонятные, заученные в раннем детстве слова. Бабушка так и не успела мне пояснить их значение, но зато рассказала, какой заговор для чего читается...

Слова лились из меня похожие на пение. Тихое, оно поднималось в воздух и таяло, как дымок от моего очага, развивавшийся в морозном воздухе. Я, закрыв глаза, все говорила и говорила. Не знаю, сколько прошло времени, но когда я закончила и посмотрела на лежащего рядом волка, то с удивлением увидела, что тот спит.

- Подействовало? - спросила я сама себя и добавила, - Или ты просто устал, а я усыпила тебя своей болтовнёй? - я улыбнулась и тронула его перемотанную морду. Волк не отреагировал на мое прикосновение, продолжая спать. Я осторожно стала обрабатывать рану, глядя на проступающие белые кости. С бока бедного зверя был вырван изрядный клок мяса. Я поморщилась и положила на рану, смоченную в теплом зелье и перебинтовала животное. Все время, пока я тормошила волка, он лежал смирно, спал.

Когда закончив, я встала с колен, оставив своего дикого гостя спать на одеяле, пришло время заняться зайцем. Мой желудок требовательно заурчал при мысли о еде.

Свежевала тушку в доме, боясь делать это за его пределами. На запах крови могло сбежаться зверье, а мне совсем не хотелось после отгонять голодных лисиц, или и того хуже - сородичей моего волка. Да и те же потроха я могла скормить голодному зверю. Думаю, когда он проснется, аппетит у него будет хороший.

Я оглянулась на спящего зверя и усмехнулась, в очередной раз удивляясь тому, что притащила его в свой дом.

В ту ночь мне впервые за несколько лет приснилась бабушка. Когда она умерла, мне было всего десять, и тогда она снилась мне, считай, каждую ночь. Не знаю, с чем это было связано, возможно, с тем, что я очень скучала, и мне было плохо и тяжело одной, а возможно, она действительно приходила ко мне из того, запредельного мира, куда отправляется каждый после своей смерти. Я точно не знала и наверняка не узнаю никогда.