Кумихо - Черное & Белое

— Ты должен ее был спасти! — пенял ему Матвей. И он был прав. — Она так верила в тебя. Верила тебе! Дан посмотрел на брата Светы.

— Я не могу ее вернуть. Я могу ее лишь найти, если она не перешла переход.

— И что? Что дальше?! — в нетерпении подпрыгивал Матвей. Время уходило. И он чувствовал, что еще немного и будет поздно.

— Она умерла, а значит, ее силы жизни покинули ее тело.

— О чем ты, говори яснее! — потребовал от него брат.

— Я могу найти Свету, но вернуть ее в мир живых, только если кто-то отдаст ей свои жизненные силы. Я готов и сам отдать их ей, только никто не сможет ее найти кроме меня — ее спутника души.

— Еще яснее. Для тупых… для меня, вообщем! — заорал Матвей.

— Тот, кто отдаст свои жизненные силы, тому придется остаться без них, а значит… значит, тот человек займет место Светы.

— Умрет, верно?

— Верно.

— Значит, скажешь вместо меня, что я ее люблю и она дороже всех мне! — спокойно кивнул головой парень и удобнее уселся на полу. Дан смотрел на него как на душевнобольного. — Что? Или надо лечь? Как это у вас там делается?

— Ты… ты готов… сделать это?

— А ты бы не сделал? Матвей задумчиво закусил губу и отвернулся, глядя в стену. Его так и не оставляла совесть с той ночи, когда на Свете оказалась метка. Его вина. Лишь его. Его злоба к сестре стала началом для ее персонального ада. И он должен был положить этому конец. Он с самого начала всеми силами пытался помочь облегчить страдания сестры, но всегда наступал тот момент, когда Матвей оказывался не у дел.

— Но я думаю, что Света не одобрит этого…

— А ты не думай! Делай как надо и пусть она откроет глаза. Я могу помочь ей.

— Но…

— Сколько у нас есть времени?

— Час после смерти. Учитывая время, которое прошло, то минут семь или шесть.

— Тогда, не думай, а делай.

— Меня убьет твоя сестра, когда очнется, — качал головой Дан, погружаясь в транс. Матвей с улыбкой на лице, закрыл глаза. Он знал, что его сестра будет жить. Света стояла посреди огромного поля с огромными синими васильками. Солнце жарко грело и освещало все вокруг. Горизонта не было видно. Марево виднелось впереди от жары. «Где же я теперь?». «Не догадываешься?!» — насмешливо произнес голос, который Света узнала бы среди тысяч голосов.

Ей уже стало безразлично. Столько боли, столько слез и страданий. Ей хотелось теперь лишь одного — чтобы все это закончилось. Тихим как шелест осенней травы, она произнесла, поворачиваясь на голос:

— Нет, не догадываюсь. А ты собираешься мне подсказать? «Ты перестала меня бояться? Мило… и даже приятно. Что ж, ты права. Я могу тебе помочь с определением твоего местоположения.».

— Тогда, скажи. «И что же я за это получу?».

— А разве ты еще не получил то, что хотел?! «Ты про твою душу? Нет! К сожалению, тот мерзкий кулон вытянул из тебя такой замечательный грех как жадность! Ух как я обиделся на него! Даже пришлось избавиться от него!».

— И кто же я такая? «Ты?» — кажется, голос тоже задумался. — «Даже не знаю. Но ты мне нужна живая, а значит… я должен помочь твоему гостю добраться до нас.».

— Ты о ком? «Ах, так… ну тогда тебе будет сюрпризом!». Марево усилилось. Жара стала невыносимой, а легкие горели огнем. Света оглядывалась, но никого не было видно. И даже голос исчез, как всегда, оставив ее без ответов на вопросов.

Матвей видел сестру, которая стояла посреди поля и нервно вглядывалась вдаль. Он не хотел видеть в ее глазах слезы. Она не должна была знать до поры до времени. Матвей сжал кулаки. Ему надо просто пройти мимо нее и дойти до конца перехода.

— Прости меня, сестричка, если можешь. Надеюсь, я попаду все же в рай, а не в ад. И я буду тебя там ждать так долго, сколько потребуется. Мы еще, обязательно, встретимся. Просто, не торопись и живи за нас двоих! Прощай, сестренка! Матвей скользнул тенью к вратам, которые открылись перед ним. Жар адского пламени дыхнул ему в лицо. Света становилась лишь миражом. Она возвращалась… И для Матвея это была сейчас самым главным. Он шагнул вперед, желая поскорее исчезнуть из этого места.

Света открыла глаза и жадно вдохнула в себя воздух. Глаза резал свет.

— Ты как? — вглядывался в нее встревоженный Дан. Но девушка искала брата. Что-то недоброе произошло, что невозможно бы отменить. Матвей лежал на полу. На его бесцветных губах расцвела улыбка, словно он нашел то, что так долго и упорно искал. Бледность кожи был неестественной, а грудная клетка не была в движении. Он не дышал! Света сползла вниз с мягких подушек дивана и прикоснулась к холодной щеке брата.