Яна Спасибко - Демон принцу не товарищ

Тавриил занял место за противоположной кафедрой, а охрана чуть позади него. На бледном лице молодого аристократа читались страх и паника.

Что ж, раньше надо было думать головой, а не… кхм.

Воцарившееся в зале молчание нарушил мой отец:

− Все в сборе. Я думаю, ты можешь начать, сын мой.

Я ответил еле заметным кивком, и начал свою речь, обращаясь ни к кому-то конкретно, но ко всему совету:

− Я, Силедаен Тиорский, Младший Принц Ласгары представляю в суде интересы осиротевшей княжны Ярославы ФонШаестер и обвиняю аристократа Тавриила МорЭгана в преступлении против личности и нашего общества — в насильном прелюбодеянии. − Я не видел смысла в дальнейшем развитии своей речи, подробности этого дела стали известны общественности еще в тот памятный вечер, но раз этого требует протокол — я рассказал все, до мельчайших подробностей, но и, не приукрашивая свое повествование.

Совет слушал меня не перебивая — по правилам мне можно задавать вопросы только после окончания моей речи. Вопросов в принципе ни у кого и не возникло, не зря я целую неделю продумывал и репетировал эту речь, чтобы никто, особенно старший граф МорЭган не мог придраться к сказанному мной.

По залу прошелся легкий шепоток, отец обратился к Тавриилу:

− Баронет МорЭган младший, возможно, вы хотите сказать что-то в свое оправдание?

− Я… я… мне нечего сказать, ваше высочество… − Он опустил голову и совсем по детски всхлипнул.

По залу прошелся вздох разочарования, а затем легкий гомон.

Старший Баронет гневно посмотрел на сына, взял в руки небольшой молоточек и постучал им по крышке стола, привлекая к себе всеобщее внимание:

− Пока уважаемый суд не вынес окончательный приговор, я хочу сделать объявление: Я, Баронет ЭльсирМорЭган отказываюсь от своего сына Тавриила МорЭгана, лишаю его наследства и всех отцовских титулов. Причиной является позор, лежащий на этом человеке.

Вот оно что… Да, конечно, в этом есть своя справедливость, наказание за свой поступок понесет только Гавриил… но вина лежит на всем его роде, за то, что тот воспитал такого морального выродка… род МорЭган уже давно разлагает наше общество.

Я посмотрел в его невыразительные глаза. Ну, ничего, будь уверен, когда-нибудь я и до тебя доберусь. Но сделаю это так, чтобы не поднимать шумихи.

Когда я вышел из зала двенадцати, меня трясло от гнева. У дверей меня встретила встревоженная Ярослава, ей было разрешено не присутствовать на заседании, так как ее интересы представлял я, да и не совсем приятно было бы молодой барышне наблюдать, как целый совет двенадцати обсуждает ее девичью честь.

− Ну как? Как все прошло? − Она взяла меня за руку и я утонул в омуте ее синих глаз.

Ее легкое прикосновение привело меня в себя:

− Баронета осудили.

− Ты выиграл. − На ее лице заиграла горькая усмешка, я подозреваю, девушке жаль своего мучителя, но калечить свою жизнь ради него она тоже не собирается.

− Не совсем. − Я уцепил свою даму под локоток и повел ее через сад к дубу, который из «моего» незаметно стал «нашим» − Старший граф отказался от своего сына.

− Возможно, это и правильно… − Она вздохнула, опустив глаза. − Не должен нести весь род наказание за поступок одного человека.

− Вот ты бы отказалась от своего ребенка, что бы он ни сделал?

− Ни за что! − Девушка отрицательно замотала головой, от чего огненно-рыжые локоны разметались по всему ее очаровательному лицу.

− А вот граф отказался. Он не лучше своего сына, и не меньше его заслуживает наказания.

За разговором я и не заметил, как взял ее за руку, и она обхватила мою ладонь своими пальцами. Мы в молчании прошли сквозь оба сада, и по еле заметной тропинке к небольшому бору у речки, где величественно возвышался трехсотлетний дуб. Признаться, журчание ручья и шелест листвы меня быстро привели меня в порядок, а присутствие Ярославы — прибавляло уверенности в себе.

Я засунул руку под нишу в корнях дуба, и извлек оттуда небольшую плетеную корзинку, в ней поблескивала матовым стеклом бутыль эля, и уже две большие деревянные кружки.

Наши дела на сегодня были закончены, и мы не торопясь наслаждались покоем, который дарило это место, обществом друг друга и холодным элем. Мы вместе встретили закат, выкрасивший воды родниковой реки в теплый, золотистый цвет, и когда стемнело, иже собирались отправиться по своим покоям.

− Спасибо тебе… — Ярослава опустила глаза, вновь возвращаясь к надолго забытой теме. — Если бы ты не вмешался, я не знаю, что со мной сейчас бы было…