Сергей Коржик - Порубежье

Яркий всполох в глазах! В голове набат. Бом, бом, бом, левая рука держащая щит отяжелела и опускается по малу вниз . Слышу зычный голос:

— Держись дружинники ! Дружно навались! Ошуюю–руби, одёсную — коли! Дружно! Кто-то помогает мне приподнять щит, кричит мне в ухо:

— Боярич! Боронись заради христа. Не сберегу ить я тебя один. Рубись Кожемякино семя! Сгинем же!

Ну да. Кожемяка я. Но никакой не боярич, а простой ростовский парень двадцати пяти лет. На все вопросы анкеты можно через весь лист написать один ответ, НЕТ. Ну как Ростовский? Ну, бываю наездами в городе, а так всё у деда в деревне. Девки там слаще, пища натуральней, и никто не ездит по ушам «Голосуй, а то…». После развала совхоза миллионера, дед умудрился заиметь землицы, тракторишко, грузовичок и кузницу. Вот там, на просторах бывшего Дикого поля и проводил я время меняя то трактор на машину, то машину на очередную девушку, то махал молотом в кузне помогая деду выковать какую то необыкновенно красивую фиговину. Дед в мои амурные дела не лез, сам по молодости любил сладкое, но предупредил, чтобы не борзел с солдатками. А я, сгибая и разгибая арматурину в два пальца диаметром, прогундел:

— Отмахаюсь если что. По всему видать не отмахался. Подстерегли ироды, да проломили видать черепушку, вот глюки и рубятся одесную и ошуюю мать иху. Но ничего, порода наша крепкая , справлюсь с недужью. Блин! Что за словечки ? Недужью, Боярич? вот опять.

— Боронись. боярич! Открыл один глаз, неясно видно. Но кто–то прёт на меня верхом на коне размахивая кривой саблей, с недобрыми почему то намерениями.

Неет козел, Кожемяку вот так просто не взять, шаг вправо, коня за повод, и мечом вдоль ног да под бахтерец в живот, наа!. Наверно больно ему. Открылся второй глаз. Я огляделся. С полсотни дружинников одетых как в кино в кольчугах и шлемах, рубились с сотней вопящих и визжащих уродов. Те пешие и конные вывались из леса подступающего прямо к дороге, и навалились на обоз, прикрытый небольшой ратью. Голимый гоп — стоп. Но в этот раз им не повезло, малая рать оказалась зубаста, зла и опытна потому перебив добрую половину нападавших, остальных гнала и рубила без жалости. Татей на Руси казнили там, где поймают. Поводья коня я так и не отпустил, пригляделся, добрый боевой конь. Как он попал разбойникам в руки, вряд ли кто уже расскажет. Ну а мне он понравился окрасом и статью, каштанового цвета круп, белые носочки, чёрная грива, мощный, высокий. Мечта, а не конь. Ко мне подошёл бородатый воин, и радостно сверкнув глазами забасил.

— Оживел боярич? Добычу вижу, из рук не выпускаешь. Как голова? Видел я, как тебе ошеломило брусом, а ты не спи в бою. Сколько раз я тебе говорил, прикройся щитом, прикройся щитом, ан нет, ты всё норовишь по–своему. А ежели бы тот брус да пониже и в личину шелома? А? Что сказал бы я деду твоему? Вот доедем до места боярич, отдохнём маленько и возьмёмся за учёбу, пометают в тебя отроки каменья, покуда не научишься отбивать, не отстану. Я ить еле отбил тебя у татей, хотели прирезать, да не дал я. А конь хорош! Ну тко, гляну я татя. Ты гля, какая у него сабля да и пояс хорош, глянь нож боевой, сталь то узорчата, что у сабли, что у ножа. А бахтерец? Чудо как хорош, дорогой хабар ты взял. Везёт вам Кожемякам, первая рубка и нате вам. Твой отец тоже в первой рубке богатура завалил, бронь добыл и на себя и на коня. И ты туда же.

Я слушал этого старого воина и начал понимать, никакое это не кино, и тем более никакие это не глюки в больничной палате, а «Реальное Попадание». Между девами, трактором, автомобилем и кузней я находил время и почитывал фантастику. И про попаданцев тоже. Первым делом все они почему–то заморачивались арбалетами. Ну, это то понятно. Студент, или работник офиса хрен натянет боевой лук, и хрен из него попадёт куда–либо. Этому учатся всю жизнь и всю жизнь качают определённую группу мышц. Ну, с мышцами у меня, судя по всему в порядке, ничего не убавилось, глазомер вроде как бы тоже не утрачен. Не хвалясь скажу, охотником я был добычливым, навскидку, с любого направления, одним выстрелом гасил любую дичь. Вот интересно, сохранилось ли здесь это умение? И пора аккуратно пораспрашивать дядьку кто я и что я? И главное «Когда» я. Народ деловито развешивал ещё живых и уже мёртвых разбойников вдоль дороги, собирал добычу, где–то слышен был вопль пытаемого татя на предмет указать, где у них схрон. Дядька раздел моего противника, осмотрел каждую тряпку, обувь и нашел таки заначку.