Аноним Lliothar: Волшебники в бегах: часть вторая

Она тяжело вздохнула и вновь опустилась на кровать. Хотелось раздернуть шторы и открыть окно, но неизвестно, насколько это будет уместно. Потом Линн подумала, что неплохо было бы сделать хоть что-то полезное, и, встав, начала приводить в порядок свое ложе -- встряхнула перину, поправила одеяло и взбила подушки. Покрывало, сшитое из той же ткани, что и портьеры, нашлось в изножье кровати. Линн взялась за уголки и уже приготовилась расстелить его поверх одеяла, когда чей-то звонкий голос у нее за спиной воскликнул:

-- Ой, мистрис, простите меня! Я слышала, что вы проснулись, но думала, что вы захотите еще немного понежиться в постели... Ой, не надо, я сейчас все сделаю!

Линн обернулась и с удивлением обнаружила стоящую в дверном проеме и виновато глядящую на нее девчонку лет шестнадцати, не старше. Одета она была просто и неброско, как самая обыкновенная горничная, коей, вероятно, и являлась. В руках девчонка держала большой кувшин и полотенце. Закрыв за собой дверь, она выплеснула воду из кувшина в таз для умывания, подбежала к окну и раздернула портьеры, впуская внутрь солнце. Комната сразу показалась гораздо приветливее, ковер заиграл красками, а по паркету побежали веселые блики -- отражения от колыхавшейся в тазу воды.

-- Вы только не сердитесь на меня! И не говорите домоправительнице, что я замешкалась, ладно? Ох... я так виновата, знаю, но зачем же было самой постель заправлять?.. Где такое видно, чтоб благородная дама... Ой, я сейчас вмиг все доделаю... -- Она почти выдрала из рук остолбеневшей Линн тяжелое покрывало и, с силой встряхнув, в момент уложила, а затем принялась расправлять складки.

-- Вы, мистрис, понимаете, я ж ведь вроде как на испытательном сроке! У меня тут тетка работает, у графа то есть, она меня сюда и пристроила. Так вы не говорите ничего, а я исправлюсь! Честное слово! Ой, да, меня Джил зовут! Я теперь ваша горничная, так вы зовите меня, если вам что понадобится...

-- Подожди... Джил, -- начала было Линн, искренне не понимая, почему к ней обращаются как к госпоже и отчего юная горничная так беспокоится, что на ее нерадивость пожалуются экономке. -- Я бы и сама справилась, тебе вовсе не обязательно так стараться, и домоправительнице я тоже ничего не скажу...

-- Ой, да я понимаю, госпожа, вы же много путешествуете. Вот, например, с господином магом вчера приехали; так ведь в гостиницах и тавернах вам все самой приходится делать! Я-то все думала, что благородные дамы непременно с личными горничными путешествуют, взять хоть леди Беатриче, а вы вот -- одна. А вы не волшебница, часом?

-- Н-нет... -- Служанка (или теперь уже компаньонка?) волшебницы Лориссы смутилась, не зная, что отвечать говорливой девчонке, сновавшей туда-сюда и все что-то перекладывавшей, встряхивавшей, поправлявшей -- Линн никак не могла уследить за ее действиями. -- Джил, а где мое платье? Я его вчера вот сюда... положила.

-- Ой! Я его снесла постирать. Думаю, сегодня вечером оно уже будет готово. Дорожное-то платье вам нужно, понимаю, но как же вы совсем без вещей... Ой! Простите меня, простите... какие же я глупости несу... Вы только домоправительнице...

-- Я ничего ей не скажу, -- улыбнулась Линн и тут же поймала себя на мысли, что улыбка получилась слишком уж снисходительной. Она совсем не благородная дама, хоть Джил и считает иначе, и должна вести себя соответственно своему положению. Поэтому девушка приняла решение сделать все самостоятельно, попросив горничную не утруждаться. -- Спасибо тебе за помощь, но я со всем и сама справлюсь...

-- Аи-и! Не отсылайте меня! Ну неужели я вам так не нравлюсь, что вы хотите другую служанку? Если я слишком много болтаю, так я сейчас замолчу! Вот! -- воскликнула Джил и приняла важный вид, какой удастся обрести не каждой экономке в летах. -- Вы сядьте, пожалуйста. -- Она с комично серьезной миной указала на пуф перед трюмо. -- Я сейчас принесу вам платье, а потом помогу причесаться.

Линн ничего не успела ответить на эту тираду -- Джил выскользнула за дверь и была такова. Ничего не оставалось, кроме как плюхнуться на пресловутый пуф и размышлять, что б такого сделать или сказать, дабы горничная перестала так над ней хлопотать. Она не могла припомнить ни одного случая, когда кто-нибудь помогал ей одеваться, -- ну разве что Лорисса, которая желала показать ей, как застегивать новое, дорогое платье непривычного фасона. И то Линн потом приходилось, выкручивая руки, управляться с петлями самой, потому что робкие просительные взгляды колдунья нередко предпочитала игнорировать. О личных же служанках и речи быть не могло. Линн понимала, что ее приняли не за того человека, и страшнее всего было обнаружить на публике пробелы в своем образовании и знании этикета. Она понимала, что не умеет принимать как должное помощь горничной, -- ей проще самой пойти и помочь кому-нибудь одеться. Линн потянулась к умывальному тазику. Плеснув в лицо прохладной водой, она на мгновение почувствовала себя спокойнее. Но осознание того, что она в чужом доме с совершенно чужими людьми, обрушилось на нее с новой тяжестью.