Павел Шумил - Этот мир придуман не нами

— Здравствуй, милая. Тебя как зовут? — обратилась Линда к рабыне.

— Я… Я сейчас доложу! — рабыня во всю прыть бросилась в дом.

— Кажется, мы напугали девушку, — улыбнулась мне Линда и мы похихикали.

— Линда, Миу! Как здорово, что вы вместе! — Шурртх подкинул меня и перекинул через плечо, как в детстве. — Моя добыча! Вы на этом приехали? Давайте, заведем его в сарай.

— Рыжая пленница ни за что не подчинится серому воину, — верещала я, дрыгала ногами и лупила кулачками его по попе.

— Серый воин подчинил себе десятки рыжих воительниц. Подчинит и эту! — Шурртх левой рукой открывал ворота сарая, а правой аккуратно придерживал меня. — А еще серый воин подчинил и обесчестил двух серых дев!

Такого в нашей игре раньше не было. Я прогнулась и взглянула на крыльцо. Так и есть! Две обесчещенные серые девы в кожаных ошейниках смотрят на нас и хихикают.

— О горе мне! Трое серых порвут одну рыжую в лоскутки. Рыжая пленница уступает грубой силе. Но только в этот раз! — я обвисла на его плече безвольной тряпочкой.

Линда уже завела байк в сарай и развернула так, чтоб можно было сразу выехать.

Шурртх хотел поставить меня на землю, как вдруг руки его окаменили. Я пискнула, сдавленная.

— Что с твоим хвостом? Кто это сделал?

Линда затащила его в сарай и прикрыла наполовину дверь.

— Все в порядке с ее хвостиком. Миу, покажи. А ты поставь девочку на землю и молчи о том, что увидишь. Даже перед своими женами — ни слова, — тихо произнесла она.

— Смотри, вот где он спрятался, — я расстегнула наполовину одну из «молний» на поясе и дала потрогать хвостик. Шурртх потрогал пальцем, а потом дернул за шерсть. Я взвизгнула, оттолкнула его руку и поспешно вжикнула «молнией».

— Дурак! Больно же!

Он прижал меня к груди и молча потерся носом. Так нежно, что я вся размякла.

Когда любопытные девушки не вытерпели и заглянули в сарай, мы, все трое, сидели на корточках перед байком. Линда открыла боковую стенку и объясняла, откуда и куда течет сила.

— Так и есть, — сказала та, что потемнее. — Как только видит новую вещь, сразу забывает про ужин и обесчещенных дев.

— А обесчещенные девы хотят кушать. Они ничего не ели с того самого момента, как попали в лапы свирепого убивца.

Шурртх, предатель, раскрыл нашу игру своим рабыням! Кажется, я впервые в жизни узнала, что такое ревность. Звездочки ясные, вразумите бестолковую рабыню! Нас же учили. Нет, не так. Меня учили, а их — нет! Главное — не оттолкнуть господина. Быть своей со всеми. Господин сам поймет, кто лучшая!

— Покорная рыжая пленница тоже умирает с голода, — мурлыкнула я.

— Трое против одного, — оценила Линда. — У нас говорят, глас народа — глас божий.

И захлопнула лязгнувшую дверцу. Покорную пленницу тут же подхватили могучие руки. Но на плечо закидывать не стали.

— Тебя на руках носить не буду, — заявил Шурртх Линде. — Вдруг твоя попа опять когти выпустит?

Девушки захихикали. Значит, уже наслышаны.

— Госпожа, никогда не разрешай носить себя на руках. Сказать, что было, когда Шурр нес меня в предыдущий раз? Оступился на последней ступеньке лестницы и упал.

— И что было дальше?

— Я спросила: «Ты не ушибся?» А он ответил: «Ты такая мягкая, мне совсем не больно!»

— Нам не так рассказывал, — хихикнула светлая. Точно, обо мне в этом доме наслышаны. Наверно, это хорошо. Для меня. Как бы, хоть и рыжая, но давно своя.

Так, с разговорами, входим в дом. Стол накрыт, две бабушки Шурртха, черная и серая, кончают последние приготовления. Я их видела раза два, когда сопровождала Владыку при выездах из Дворца. В толпе бы не узнала. Но они меня осмотрели и потискали. Удивились, как я выросла и тайком спросили, не обижает ли меня госпожа.

— Что вы! Она ОЧЕНЬ хорошая.

— Очень хороших надо бояться в первую очередь, — в один голос заявили обе.

— Да не в этом смысле, — хихикнула я. — Она прикрывает мои мелкие хулиганства перед хозяином.

Сели вокруг стола. Я хотела прислуживать, но меня схватили за руки и усадили на подушки. Тут Шурртх увидел мой ошейник. И помрачнел.

— Миу, тебя хозяин на ночь на цепь сажает? — в миг охрипшим голосом спросил он. Я схватилась за ошейник. Ну да, на мне самый грубый, с кольцом для цепи. Как примеряла, так и забыла снять.

— Шурр, не обращай внимания. У меня пять ошейников, самых разных. Этот надела, вдруг на рынок успею сбегать? Чтоб внимания не привлекать.

Чувствую, не убедила. Подняла руки, нажала на тайные места, расстегнула и сняла ошейник.