Марк Энтони - Врата зимы

– Решающей Битвы! – произнесла Грейс. Бореас хищно оскалил зубы.

– Разве грядущая война может быть иной? Люди Ватриса откликнутся на мой зов. Если они не утратили веры, то обязательно откликнутся!

– Простите меня, – вмешалась в разговор Мелия, – разглаживая свое голубое одеяние. – Но мне кое-что известно о храме Ватриса в Таррасе. Не могу представить себе, что его жрецы спокойно воспримут призыв, исходящий с севера. Несмотря на то, что почитатели Ватриса есть и в Доминионах, на юге их гораздо больше – раз в десять!

Бореас презрительно фыркнул.

– Высшие жрецы Тарраса в большинстве своем фанатичные глупцы! Они давно позабыли об истинных целях своей религии. Главное для них – как можно больше людей подчинить своему влиянию и использовать власть над человеческими душами в корыстных целях!

– Это верно, – спросил Тарус, – что жрецов в Таррасе заставляют жертвовать жемчуга своего мужского естества в золотую чашу на алтаре Ватриса?

– Глупые россказни! – прорычал Бореас. – Сомневаюсь, что Ватрис имел в виду армию евнухов, когда предсказал Решающую Битву. – Он повернулся к Мелии и добавил: – Жрецы вполне могли забыть легенды, но воины – никогда! Жителям Тарраса понадобится много времени, чтобы прийти сюда, даже больше, чем обитателям Аль-Мамуна, которым предстоит пересечь летнее море. Но они обязательно придут.

Взгляд Мелии принял задумчивое выражение.

– Да, они обязательно придут.

Грейс почувствовала, что ей становится жарко – она стояла слишком близко к очагу. В ее мысленных образах менялись воины, фейдримы и железные врата, сама же она находилась в центре этой круговерти, сжимая в руках сверкающий меч. Нужно уйти отсюда, подальше от огня, найти Лирит и Эйрин и поговорить с ними.

Но о чем она станет говорить с ними? О колдуньях и о том. как они пытались встать на пути воинов, которые, как они опасались, поддержат Разбивателя Рун в час Решающей Битвы? Грейс была не уверена в этом. Она была уверена только в ном – Эйрин по-прежнему что-то скрывает от нее, впрочем, не только от нее, но и от Лирит.

В последние несколько недель Грейс была лишена возможности нормально пообщаться с Эйрин, поскольку баронесса была постоянно занята, обсуждая с лордом Фарвелом предстоящую свадьбу. Как хорошо было бы, если бы Эйрин оказалась сейчас рядом с ней. А может быть, это даже и хорошо, что ее нет, потому что им обязательно пришлось бы затронуть тему Решающей Битвы.

Ты не веришь в то, что Эйрин может предать Бореаса, да, Грейс? Ведь она любит его как отца.

А сама Грейс? Она ведь тоже колдунья. Пусть не столь могущественная, как Эйрин, не такая опытная, как Лирит, но все равно колдунья. Неужели и ей тоже суждено предать Бореаса?

Грейс попыталась что-то сказать, что-то такое, что могло бы отвлечь короля от столь ясно читаемого на ее лице выражения вины. Однако прежде чем она успела хоть что-то произнести, к ней подошел Фолкен.

– Пора, Грейс! – негромко произнес он.

Никаких объяснений не потребовалось. Она медленно вытащила Фелльринг из ножен и вытянула руку с клинком перед собой. От рун на поверхности волшебного меча отразились отблески огня, пылавшего в очаге.

Фолкен не сводил с нее глаз.

– Воины Ватриса соберутся вместе, однако для этого им потребуется время. Времени у нас может не оказаться. Рунные Врата могут открыться в любой день. Мы должны взять с собой нужное количество воинов и отправиться на север, в Неприступную Цитадель.

– Неприступную Цитадель?

– Это старая крепость, она когда-то считалась самой большой из всех, что когда-либо возводились в Малакоре. Она возвышается на вершине узкого перевала, защищая единственный выход из Сумеречной Страны и из Имбрифайля. Когда откроются Рунные Врата, Неприступная Цитадель будет единственной крепостью, которая окажется между Бледным Королем и Фаленгартом.

Нет, этого явно недостаточно. Разве сможет удержать бесчисленные орды Бледного Короля какая-то полуразрушенная крепость, которую будут оборонять всего лишь пять сотен воинов и слабосильная женщина с огромным для нее мечом?

– У меня ничего не получится, я не смогу этого сделать! – простонала она.

– Сможешь, Грейс! – рассмеялся Фолкен. – Ты же наследница великого Ультера! Все об этом знают. Ты не видишь свет в глазах мужчин, когда они любуются тобой в ту минуту, когда ты сжимаешь в руках волшебный меч, а вот мы видим.

Бореас, Тарус и Мелия кивнули, подтверждая слова барда, и Грейс почувствовала, что у нее от слабости подгибаются колени.