Марк Энтони - Врата зимы

Она устремила свой разум в самое сердце Паутины. Сначала несколько промахнулась, не рассчитав сил, и была отброшена прочь исполинской энергией, струящейся по нитям. Эйрин превратилась в птичку, парящую на полем битвы. Она увидела воинов, бросившихся прочь от знамени Теравиана. Заметила Бореаса, который вместе с горсткой рыцарей пытался с боем пробиться к тому месту, где стоял принц. Увидела саму себя и Шемаль, застывших в оцепенении. Ее взгляду предстало тело мертвой Лиэндры, а также колдуний в зеленых платьях, в испуге сбившихся в кучу. За ее собственной спиной стояли еще две фигуры. Сарет с мечом в руках не сводил глаз с Аджира, намереваясь упредить любой его выпад. Лирит стояла на коленях возле него, раскачиваясь из стороны в сторону. Глаза ее были закрыты, красивое темное лицо искажено гримасой страдания.

Ощущение легкости и радостного возбуждения тут же улетучилось. Лирит солгала ей – она не отбросила боль колдовских чар некромантки. Она приняла ее на себя.

– О Лирит…

– Ты не должна сейчас думать обо мне, – донесся до нее слабый голос подруги. – Каждая из нас должна пользоваться тем, чем одарила ее великая Сайя. У меня своя задача. У тебя – своя. Доведи дело до конца. Уничтожь Шемаль.

В следующее мгновение Эйрин отбросила прочь последние остатки детской наивности, все еще сохранявшиеся в ее душе. Она отвернулась от любимой подруги и повернулась лицом к врагу. Распахнула все свое существо как можно шире, пропуская через себя неисчерпаемую мощь Паутины Жизни, и на правила ее на некромантку. Однако этого оказалось недостаточно. Шемаль скорчилась от боли, зашипела, принялась плеваться и хватать воздух скрюченными пальцами, но не упала. Она не могла умереть, потому что была уже давно мертва. Но и энергия жизни не могла ее уничтожить, поскольку некромантка была еще жива. Попытки Эйрин оказались тщетны.

Энергия Паутины продолжала неослабно струиться через тело девушки, однако она поняла, что силы ее на исходе. Сосуд ее тела не предназначен для воздействия столь мощной магии. Она почувствовала себя изнуренной и смертельно усталой, подобно камням на дне реки, по которым струится нескончаемый водный поток. Однако если камни стачиваются и уменьшаются в размерах в течение долгих веков, а не в одночасье, то поток жизненной энергии проделал почти то же воздействие за считанные секунды. Сквозь поры ее кожи стал сочиться изумрудный свет.

Выражение лица Шемаль изменилось. Гримаса боли уступила место довольной улыбке.

– Прости меня, сестра! – попыталась сказать Эйрин, но ее голос утонул в шуме нескончаемого потока жизненной энергии.

Девушка почувствовал себя прозрачной и хрупкой, как стекло. Еще одно мгновение и все будет кончено.

– Убирайся от нее прочь, злодейка! – пророкотал громкий повелительный голос.

Последним усилием воли Эйрин бросила взгляд через струящуюся в воздухе пелену магии. Она увидела группу конных рыцарей в сверкающих в утреннем свете доспехах. Их предводитель спешился, и Эйрин увидела, что это король Бореас. Его красивое лицо пылало гневом и внушало ужас.

Шемаль повернула голову и бросила на короля полный ненависти взгляд, однако ничего сделать не смогла, по-прежнему сохраняя полную неподвижность.

Бореас схватился за меч.

– Повинуйся моему приказу, злобная тварь! Я приказываю тебе – руки прочь от моей дочери!

С этими словами король совершил выпад мечом.

Сталь клинка была не очень прочной и никогда не смогла бы поразить такое сильное и злобное создание, как Шемаль. Однако в воздухе все еще струилась волшебная сила Паутины Жизни, пронзавшая тело Шемаль и не дававшая ей двигаться. Меч глубоко вонзился некромантке в грудь, вспоров платье даже на спине. Брызнула черная кровь. Некромантка посмотрела на Бореаса широко раскрытыми глазами и схватилась за рукоятку меча.

– Сними чары, Эйрин! – крикнул Сарет. – Нужно снять чары! Тогда ты убьешь ее!

Эйрин непонимающе следила за происходящим, все еще используя не обычное зрение, а силу своего Дара. Лицо Сарета исказилось яростью. На земле перед ним лежало тело Аджира. Неподалеку Эйрин заметила еще одно лежащее тело. Это, несомненно, была Лирит. Ошибиться было трудно. На ней было то же самое платье, во все стороны разметались такие знакомые, роскошные волосы. Только внутри платья находилось какое-то другое существо – высохшее, темное и скорченное. Ноги были искривлены, как корни деревьев, из рукавов торчали скрюченные, словно когти, пальцы. Черные глаза были широко раскрыты, однако прежнее, с гладкой прекрасной кожей лицо сделалось сморщенным, как высохшее на жарком летнем солнце яблоко.