Заклинатель Белого Мира (СИ)

— Все изменилось...

— С каких это пор? Это Царимир тебе приказал?

— Нет! — лицо Ману одеревенело. Его веселье улетучилось. Я отозвался той же холодностью и вырвал руку. Он лгал — я чувствовал его подлинный страх перед Царимиром.

— Ты боишься.

Ману пристально посмотрел на меня.

— Ничего подобного, — почти безразлично произнес он.

— Мы же друзья. А друзья помогают.

— Ага, давай мне тут еще поговори. Может, как друг освободишь меня от заклятия?

— Я этого сделать не могу — ты же знаешь. Не я его сотворил. Обращайся к тому, кто это сделал.

Ману побледнел. Я, сам не желая того, задел его за живое. Однако он пропустил мои слова, продолжая упрямиться.

— Ты каждый раз заходишь слишком далеко... Это опасно.

— Ну, началось... — я закрыл лицо ладонями, издав стон.

— Хватит кривляться, — одернул он меня. — Я правда думал, что ты пошел в лес по делу, а это был повод сбежать к людям. Ничего поинтереснее не мог придумать?

— Что плохого, если мы только посмотрим?

— Ты меня не послушаешь? Да? — нахмурился Ману. — Вижу по лицу, что нет...

Я начал злиться. Обычное дело — столкнуться с разногласием. Чего еще можно ожидать от Духа? Спорить и о чем-то просить бесполезно. Здесь действовал только один способ!

— Если ты не пойдешь, я пойду один.

Мы какое-то время сверлили друг друга взглядами. Я уже засомневался, что он согласится...

— Пошли, — он шумно выдохнул и нервно натянул шапку на уши.

Я улыбнулся про себя, но он поймал мое настроение.

— Не радуйся. Не думай, что так легко можешь заставить меня пойти у тебя на поводу. Обещаю, что ты еще вспомнишь мои слова — он ткнул пальцем мне в плечо и широким шагом направился к Вратам.

Я накинул капюшон и весело последовал за ним. Мантия тяжело всколыхнулась за спиной и хлестнула по лодыжкам, разбрасывая налипший снег.

2 Лавина

Мы спустились вниз по склону к валежнику и погрузились в сизый туман. Голоса становились отчетливее. Но звучали по-прежнему — как будто за плотной стеной. Воздух стал тяжелым из-за влажности. Пахло мокрой древесиной и хвоей, совсем как весной. Но сейчас была середина зимы, и я не мог понять причины перепада погоды. Пробираясь через поваленный лес, мы изрядно сбили ноги. Под толщей мокрого снега скрывались ловушки — и иногда мы проваливались по пояс. Но нам все же удалось выйти на каменистую местность. Одежда промокла и отяжелела. Мы перевели дух и пошли дальше, поднимаясь по скальным выступам, которые походили на ступени, — будто природа специально постаралась. Мы перешли бревенчатый мост над ущельем, дно которого скрывал туман. Мост ходил ходуном под порывами ветра и скрипел от старости. За ним нас ждали знакомые сухие и высоченные деревья, служившие переходом в мир людей.

У Врат голоса усилились. Но вокруг ни души. Мы остановились у деревьев. Наши с Духом роли чудесным образом менялись среди людей. Я следовал за Ману, прикрываясь его спиной, — таково правило. Нарушив его, я поплачусь свободой.

Ману шагнул между деревьев, я поспешил следом.

Как и обычно, при переходе сквозь Врата, перепад давления выбивал почву из-под ног. Я выждал, когда в глазах уйдет темнота, а голова перестанет кружиться.

На окраине леса все было видно как на ладони. Тот же день — тяжелое небо, нависшее серой полосой над горами, склоны гор паутиной окутывал лес. Впервые время суток совпало с Долиной.

Как только мы подобрались к подножию, вспыхнуло разочарование, острое как нож. Это снова были лыжники, одетые ярко и разноцветно. Некоторые катались поодиночке, другие парочками. Я со скукой наблюдал за ними. Лениво и нерасторопно они ползли змейками по склонам и собирались на вершинах новой партией.

Я приходил сюда в надежде встретить сноубордистов. Смотреть, как они проделывают трюки, — сплошное удовольствие. Да я и сам не раз пробовал. Но пока получалось не так хорошо, как у людей. И я, словно рыба, хватавшая воздух над водной гладью маленькими порциями, наблюдал за ними, — этого всегда было мало.

Мы присоединились к людям у самого подножия. Нас разделяли от них голые влажные стволы сосен и густые кустарники. Мне стало совсем скучно — и я уже хотел было уйти, как вдруг меня привлекли голоса двоих, поднимающихся обратно на вершину. Высокий мужчина, в синем костюме и маленькая девочка в желтой куртке. На голове у нее была вязаная оранжевая шапка со смешными оленьими рожками и ушами. Из-под шапки выбивались две растрепанные косички шоколадного цвета. Девочка казалась расстроенной — с поникшей головой она плелась вслед за мужчиной. На вид ей где-то около семи лет. По-видимому, мужчина был ее отцом. Они неожиданно остановились перед нами и начали о чем-то спорить. Голос звучал настойчиво, но не грубо.