Кейт Эллиот - Собачий принц

Пятый сын пятого помета, он научился использовать свой опыт, научился учиться. Он был в плену у графа Лавастина, его судно тогда заперли в устье речушки Венну. Больше этого не случится. Если в устье приготовлена западня, он об этом узнает.

Он носом учуял людей, солдат, еще до того как увидел маленькое укрепление на утесе, замаскированное естественными зарослями и срубленными ветками и кустарником. Некоторые растения еще живы, но, пробуя языком воздух, он чувствует вкус и запах гнили.

Братья по гнезду ворчат и ерзают за его спиной, после Тента им больше не довелось сражаться. Он чувствует нетерпение воинов, не обученных ждать. Им придется учиться у него, иначе они погибнут.

Он поднимает руку и делает им знак, приказывая рассредоточиться. Выпрямившись, он размахивается и бьет копьем по щиту. Маленький форт ожил, оттуда послышался шум, люди готовились к схватке.

— Слушайте меня! — кричит он. Он нюхает воздух, пересчитывая их испарения. — Вас всего тридцать, а у меня больше сотни бойцов. Предлагаю вам выбор: драться и умереть, прямо сейчас, этой ночью, или оставить форт, отступить на юг и запад к вашему лагерю и сохранить жизни.

— А если ты обманешь? — кричит один из них. Он видит тень этого человека и чувствует какой-то упругий, упрямый привкус в воздухе.

— Я тот, кого отпустил из плена лорд Алан в Лавасе. Я клянусь честью этого лорда, что не трону вас, если вы сейчас же уйдете и оставите мне форт.

Человек возмущенно плюнул:

— Как может Эйка клясться честью доброго лорда Алана!

Упрямый тип. Время уходит. Скоро подойдут другие ладьи.

— Тогда если среди вас найдется храбрец, пошлите его ко мне, и я буду заложником под его ножом, пока вы не уйдете. Потом он догонит вас, его не тронут. Но решайтесь быстрей, или я атакую.

Они совещаются. Он не слышит голосов, но ощущает их страх, его резкий привкус доносит порывистый ветер. Они понимают, что окружены превосходящим по численности жестоким, беспощадным врагом.

Конечно, они согласны. Иначе — смерть. Мягкотелые всегда хватаются за жизнь, даже если это собачья жизнь. Как и престарелый жрец, они боятся смерти, боятся перехода во фьоллы небес. Почему же не использовать этот страх против них?

Вот вышел один из них. Он подходит к нему и подставляет горло под его нож. Люди поспешно, но организованно покидают форт, уходят в ночь, посеревшую от лунного света. Его солдаты занимают форт и спускаются к берегу. Кричат. Внутри форта установлены машины. Он с нетерпением смотрит на человека перед ним. Наконец тот опускает нож.

— Я запомню тебя, — говорит человек. Он поворачивается и бежит за своими, как будто опасаясь стрелы в спину. Действительно, один из его братьев по гнезду поднимает лук, соблазнившись легкой добычей. Он подпрыгивает к стрелку и резким ударом сбивает прицел.

— Слабак ты! — кричит обиженный брат.

За неуважение и неподчинение — смерть. Взбунтовавшийся брат, истекая кровью, оседает наземь, а он оборачивается к остальным:

— У кого есть вопросы? Неподчинения я не потерплю. Я хочу завершить то, чего не смог Кровавое Сердце, который не захотел учиться у Мудроматерей.

Он молчит. Кровь убитого брата орошает его ноги, огонь жизни угас, его поглотила земля. Все молчат.

— Пора двигаться дальше, — приказывает он, уже оценив серьезность графской засады. Хитрый человек этот граф. Достойный противник.

Скоро прибывают другие ладьи, исход Эйка после смерти Кровавого Сердца, крушения его власти и армии продолжается. Он бесстрастно наблюдает, как они исчезают в темной воде.

Скоро вода Везера выбросит на берег осколки ладей и тех, кто доплыл до берега от цепей и столбов. Тех, кто не обнажит перед ним глотку, его солдаты убьют.

Потом он снимет цепь и уйдет на север, вернется в Рикин-фьорд, но сейчас он должен уничтожить как можно больше соперников.

Из уходивших в поход на Тент домой вернутся немногие, но выжившие будут принадлежать ему.

Его сторонники работают быстро и ловко. Из маленького форта он наблюдает, как Сердце Старика, луна, покидает небо, уходит за горизонт на западе; как загораются звезды, глаза самых древних Матерей; равнодушно глядят они на поток Везера, на спящую землю. Во фьолле небес, в долине черного льда, лишь холод внемлет их неспешной беседе, длящейся многие жизни. И все же они прекрасны.