Алекс Хван - Нграх (СИ)

Мухомор - зам коменданта по боевой подготовке.

И куда только Нграх делся. Сказал - "теперь ты главный" и смотался. И это в самый разгар операции. Я сперва подумал, что он дезиртировал, но ученики его тут, а такие своих не бросают. Уже и шар принесли - а его все нет. Я шар, пока велел в свои покои установить. Первый день напротив него сиднем сидел, ждал с племяшечкой связи. Потом оставил это занятие, только дежурного мяулуимника поставил, чтоб сразу доложил как шар заработает. Зила меня утешает - говорит, что с ним все в порядке и у нее с ним прямая тялипутическая связь. Как сказал Черноморд - это типа переговорник без шара. Я спросил, а почему по тялюпутии нельзя передать координаты Даны? А мне он начал нести всякую чушь, что в отличии от шаровых передатчиков, тялипутия не имеет строгой привязки к точке координат и неподвластна пеленгированию. И кто теперь скажет, что колдуны - это народ нормальный? Теперь хожу из угла в угол, да за племяшку волнуюсь. Пойду, юбгатовцев построю, может полегчает...

Первым умер кузнец. Его собственный верный полуторопудовый молот, пролетев со свистом через коридор, врезался в грудную клетку, кроша ребра и разбрызгивая по стенам кусочки окроваленных легких. Наблюдавший это стражник прожил на доли секунды дольше, а потом его голова словно взорвалась от попадания чего-то напоминающее острие зазубренного китобойного гарпуна на длинной цепи. Два закованых в броню мечника тоже прожили недолго. Скрывшись за поворотом в лабиринте подземелья, они сначала кричали, потом затихли, а после в толпу вооруженных послушников перегородивших выход из подземелья врезалась латная перчатка, из которой торчали измочаленные ошметки руки. - Мага, зовите мага, - послышались голоса испуганных людей. В конце коридора показалась маленькая рыжеволосая фигурка с окровавленным лицом. Ее глаза пылали такой ненавистью, что казалось сейчас испеплят всех попавших под неистовый взгяд. В руках она держала цепь, с шипастым клинком на конце измазанным в чем-то тошнотворно красно-белым, словно личинки опарыша в старой ране. Фигурка хищно улыбнулась, чем заставила толпу в страхе раступиться, обнаружив приготовившегося к бою настоятеля в зеленой рясе с пылающим огненым шаром в руке.

Высоко, на гребне стены окружеющей монастырь, сидел здоровенный белый котяра и с присущим всем котам пофигизмом наблюдал за суетящимися внизу монахами, собирающими в большую кучу сухие листья, спиленные ветки, старые трухлявые пни и прочий горючий мусор. Поверх всего этого, пара послушников принялись перетаскивать из покосившегося сарайчика всякий накопленный за год хлам, начиная от деревяных обломков бочки и кончая неизвестно откуда взявшимися полосатыми столбиками с надписью - "Заповедник". Закончив работу, монахи воодрузили на вершину получившегося сооружения яркий деревянный флажок с надписью "Барон" и принялись поливать кучу горючим маслом. "Флаг Барона" - так назывался этот пришедший из глубины веков праздник, когда крестьяне, закончив весной обрезку плодовых деревьев, с песнями, плясками и поеданием горячих гномьих колбасок, сжигали все срезанные ветки в одном большем костре. Со временем эта традиция превратилась в соревнование между общинами, и для розжига самого большего костра в течении всего года копилось горючее, из которого срезанные ветки составляли самую незначительную часть, а особо азартные даже покупали специальные алхимические добавки и черную кровь земли для самого красивого, высокого и горячего пламени. Название праздника произошло от легенды, когда некий барон, каждый год соревновался со своим соседом, чей костер будет больше, и в один из праздников, когда рядом пылали два костра равные по размеру, в азартном отчаянии бросил в огонь свой гербовый стяг, в резльтате чего и победил. История имени барона не сохранила, но с тех пор праздни иначе чем "Флаг Барона" никто не звал, стерев из народной памяти истинное название как и праздника, так и первоначальных причин его появления...

- Бум! - Звук набата прервал предпразничную идилию и словно по волшебству превратил мирный монастырь в армейский лагерь. Послушники, из недр сарая принялись извлекать связки копий и алебард, поверх ряс натягивались блестящие от масла кольчуги и неизвестно откуда появились первые мечи. Монахи окружили ступени, ведущие в подземелье у подножия храма и ощетинившись копьями уставились в провал. Появившийся настоятель в зеленой рясе, короткими приказами отправил в темноту подземелья первую двойку бойцов и материлизовав в руке фаербол принялся выжидать у входа. Словно белая молния промелькнула среди напрягшигся в ожидании монахов. Люскарийский кот, прежде флегматично гревшийся на солнышке, внезапно спрыгнув со стены в толпу, откусил настоятелю голову, от чего огненый шар взорвался, разметав вооруженных людей и освободив дорогу окровавленной рыжеволосой девочке, которая подлеповато прищурившись от яркого света, вышла из темноты подземелья. Следом за ней, поддерживая друг друга, выползла еще целая куча довольно грязных и истощеных ребятишек. Последней, хромая и пришаркивая, выползла старуха, которая недоверчиво оглядывалась по сторонам, словно бродячая собака ожидающая удара палкой. Уцелевшие монахи валялись неподвижно, так как кот бдительно следил за ними и не мешкая отрывал конечности любому попытавшемуся встать, либо протянуть руку к оружию. Через некоторое время возле монастыря появились гномы в красных банданах, которые принялись вязать уцелевших и лечить пострадавших. На скорую руку была ограблена монастырская кухня и в едальне детишки уже уплетали по второй миске горячей, наваристой мясной похлебке, а самые слабые были накормлены собственноручно, по ложечке, молчаливыми, мускулистыми бородочами. Два прибывших эльфийских мага, вместе с мрачным вампиром утанавливали арку телепорта, через который к вечеру был отправлен последний ребенок. Только рыжая гномка, съев восьмую миску супа, завалилась спать прям на белом коте, укрывшись пушистым хвостом и похрапывая в такт поднимающемуся и опускающимуся надутому от обильной пищи животику...