Анна Гринь - Проклятие Ашарсы

— Рэнд… — пришлось вымучивать из себя имя, не веря, что это чем-то поможет.

Дракон на миг замер, а потом еще агрессивнее дернулся, до кости ободрав себе правое плечо. Перепугавшись, я отшатнулась и закрыла лицо руками, но ничего не произошло. Меня затрясло, зубы выстучали короткую дробь и я застонала. Судорожно обнимая себя за плечи, я сомнением подступилась к дракону вновь и медленно, но отчетливо позвала:

— Рэндалл!

Дракон вдруг раззявил левую пасть и дыхнул в меня дымом, разметавшим мокрые волосы. Слабо соображая, что будет потом, я метнулась вперед и крепко обхватила легарда за среднюю голову, вжимаясь в горячий чешуйчатый панцирь.

— Рэнд, пожалуйста!

Я ожидала, что зверь отбросит меня в сторону, как тряпку, пришпилив к стене, или подомнет под себя, растоптав лапами, но он замер, будто вслушиваясь в мой истеричный шепот.

— Пожалуйста, не надо, пожалуйста! Пожалуйста! Ты ведь можешь. Ты такой сильный! Рэнд, пожалуйста, услышь меня.

Продолжая бормотать, я зажмурилась, сердце бешено колотилось, будто отсчитывая последние секунды моей жизни.

«Считаешь, что справишься со мной?» — Джеймен отскочил назад и оскалил клыки.

«Запросто! Даже малышка Эмма уложит тебя на обе лопатки!»

«Фу! Ты еще глупее, чем мне всегда казалось!» — мысленно расхохотался легард.

«Ты не выстоишь против меня!»

«Мне это и не нужно…» — хмыкнул волк, переступил с ноги на ногу и пропал.

— Вот блрх! — простонал Клант, принимая человеческий облик.

Ответом ему было шипение за спиной. С опасением обернувшись, легард еле удержался от ругани — поперек коридора с трудом умещалось десятка два кэрраков. Все они были без масок и личин. Землистая кожа и перекошенные яростью лица. В невидящих глазах клубился туман, закручиваясь тугой спиралью. Судорожно попробовав вызвать на ладони огненные искры и не добившись успеха, Клант без мук совести развернулся и побежал по тоннелю.

Сначала коридор шел прямо, и бежать по нему не составляло труда, но через каких-то сто метров проход сузился, вынуждая протискиваться по нему почти боком. Кэрраков это тоже задержало, ведь теперь они следовали за легардом цепочкой, но будучи изначально мертвыми, они, не задумываясь, оставляли на острых выступах стен ошметки серо-бурой плоти, почти сразу распадавшейся пеплом.

В прошлый раз Клант выбирался совсем другим путем, так что слабо представлял, найдется ли выход из коридора и не упрется ли он в тупик. Место высасывало из легарда силы, так что на магию рассчитывать не приходилось. Если бы еще Вирена была где-то поблизости… Уже однажды дар девушки хорошо показал себя, хоть она и пострадала немного, но то больше было виной брата.

Проход начал спускаться все ниже, но при этом расширяясь. Киашьяр выиграл чуть больше секунды, пока кэрраки с хрипом прорывались сквозь узкую щель. Уже веря, что все получится и он сумеет оторваться, Клант вдруг угодил ногой в какую-то яму и с криком полетел на пол, чувствуя, как до предела напряглась, едва не треснув, кость в лодыжке. Кэрраки с воплями рванули вперед, уподобляясь дикому зверью, и набросились сзади на легарда, придавив сверху, заставляя глотать желтую каменную пыль и в кровь разодрать щеку и ухо.

С усилием отшвырнув их назад, Клант судорожно перекинулся в медведя. В этой шкуре у него еще были шансы выстоять, но ширина коридора не позволяла слишком широко размахивать руками, когтями раздирая мертвецов пополам. Громко зарычав, легард попытался занять такую позицию, чтобы к нему не могли подобраться незаметно, и приготовился к битве.

Здесь была лишь темнота. Липкая и черная, как дно глубокого болота. Ни звуков, ни огней. Ни боли, ни жалости, ни страданий. Даже злости не было. Рэндалл не помнил, что было там, вне этого места. И кем он был. И важно ли это?

Нет.

Лишь изредка в сознании начинали мелькать образы. Каждый раз одни и те же, но очень расплывчатые. Ярче всех и отчетливее он видел лишь взгляд. Чуть испуганный, но полный какой-то нежной теплоты.

Легард пытался вспомнить, кому принадлежал этот взгляд и становилось нестерпимо больно. Темнота сопротивлялась, затягивая еще глубже, подальше от воспоминаний и ненужных мыслей. Рэнд успокаивался и безвольно замирал, вслушиваясь в то, что не могло и не хотело содержать звуки. Иногда откуда-то издалека будто что-то доносилось. Это напоминало стук сердца, или разбивающуюся о камень каплю воды.

Единственное, что киашьяр воспринимал отчетливо — усталость, перетекающую в желание покоя, хотя порой и казалось, что это лишь что-то навязанное и чужое.