Анастасия Эльберг - Бессонница. След

После этого Рианна подошла к Анне и подняла ее с земли так легко, будто это была кукла. Уловив кивок и расценив его как приглашение к действию, Винсент забрал принадлежавший ему кинжал и вложил его в украшенные драгоценными камнями ножны, которые отдала ему Эмили.

— Будьте счастливы, смертные, — сказала Рианна, посмотрев на нас с Эдуардом. — И да пребудет с вами Великая Тьма во всех ваших начинаниях.

Еще с минуту после того, как Рианна исчезла — а она на самом деле исчезла, в буквальном смысле растаяла в воздухе без следа — мы молчали. Дана заговорила первой.

— Хорошие новости, — она повернулась к Эдуарду, — заключаются в том, что ты никакой не темный эльф, мальчик — у тебя просто красивые глазки. Плохие новости заключаются в том, что если мы сейчас же не пойдем к гостям, то Мара меня убьет.

— Танец! — вспомнила я.

— О, Великая Тьма, танец! Я совсем про него забыла. — Она обняла меня за плечи. — Лорена, дорогая, у меня для тебя кое-что есть. В этом платье ты в первую же секунду почувствуешь себя вакханкой! Тебе даже не понадобится… в смысле, не захочется его снимать.

— Господин Мун, мы так рады, что вы наконец-то организовали следующую выставку! Ваши поклонники долго ждали этой минуты. Вы могли предположить, что придет так много гостей?

Эдуард выглядел потерянным, если не сказать, что ошарашенным. Картинная галерея в старой половине города, где он обычно выставлял свои работы, была полна людей: официанты, разносившие шампанское, с трудом протискивались сквозь толпу, а журналисты и фотографы, которым хотелось перекинуться с «господином Муном» хотя бы парой слов, в нетерпении топтались на месте, ожидая своей очереди.

— По правде сказать, нет, — улыбнулся Эдуард. — Это приятный сюрприз.

— Глядя на него, можно подумать, что он сейчас умрет от ужаса. — Мара огляделась, не отпуская моей руки — создавалось впечатление, что она боится потеряться и отойти от меня хотя бы на шаг. — Ну, когда уже будет обед? Я проголодалась!

— Это выставка, а не ресторан. Может быть, тут будет шведский стол, но не думаю, что стоит надеяться на что-то серьезное.

— Вот так всегда, — вздохнула Мара. — Что это за мероприятие, где тебе дают шампанское, но не предлагают закусить чем-нибудь легоньким ?

Тем временем молодая журналистка (я знала ее — это была Адриана Гейбл, она работала в издательстве «Сандерс-Пресс», занимала должность заместителя Оливии и, конечно, такая новость, как новая выставка Эдуарда Муна, не могла пройти мимо нее) продолжала задавать вопросы.

— Вы не выставлялись почти год, господин Мун.

— Восемь месяцев, — вежливо уточнил Эдуард.

— Как я понимаю, многое изменилось за эти восемь месяцев? У вас теперь совсем другой стиль. Ваши картины теперь… не такие светлые, как раньше. Как вы можете прокомментировать эти изменения?

Эдуард посмотрел на гостей, которые медленно расхаживали взад-вперед и изучали картины, иногда подолгу останавливаясь перед очередным полотном.

— Я пришел к выводу, что так будет честнее , — ответил он коротко.

— Честнее? — переспросила Адриана. — Вы хотите быть честным с вашими поклонниками? С критиками?

— Я хочу быть честным с самим собой. То, что думают о моем творчестве мои поклонники и мои критики — это их личное дело.

Адриана натянуто улыбнулась и спрятала диктофон в сумочку.

— Я слышала, что у вас много планов, господин Мун. В частности, вы хотите открыть собственную школу живописи, в которой будут специальные классы для детей с ограниченными возможностями, а также для детей, родители которых стеснены в средствах. Это на самом деле так?

— Да.

— Это будет первая школа живописи в Треверберге, если я не ошибаюсь?

— Да.

— Мы слышали, что ваш проект будет финансировать мисс Паттерсон… это правда?

— Да.

Эдуард явно не был настроен на интервью — это было понятно по односложным ответам и прохладному тону. Пару секунд Адриана сконфуженно молчала, а потом ей улыбнулась удача: стоявшие рядом с нами гости расступились, пропуская вперед Изольду Паттерсон и Уильяма Барта.

— Легка на помине, — прокомментировала происходящее Мара и добавила язвительно: — Выставка — отличный повод выгулять очередное платье за тысячу евро.

— Господин Мун, — обратилась Изольда к Эдуарду, — похоже, длительный творческий отпуск пошел вам на пользу. Картины чудесны. Я решила приобрести одну, но мы еще не посмотрели все, так что, скорее всего, мне понравится что-нибудь еще.