Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

— Это просто дань воспитанию, которое мне позволили получить, почтенная, не принимайте мои слова всерьёз. — Я вздохнул, а женщина расслабила плечи. — Я пришёл попросить вас о небольшом одолжении... Так сказать, чисто по-соседски...

— Одолжить немного муки или соли? — Готов поспорить, она не так уж простодушна, как кажется на первый взгляд!

— Вроде того... Вижу, вы умеете и любите рукодельничать?

— Немного. — Она польщённо зарумянилась.

— Дело в том, что я тоже собираюсь заняться шитьём, — чуть замявшись, сообщил я. Глаза Рины чуть округлились, и я поспешил покончить с делом поскорее: — Мне нужен кусок кожи на четыре ладони — или два куска по две ладони, плотная мягкая ткань тех же размеров, нитки и обрезки кожи, из которых можно сплести шнурок... Если, конечно, это вас не затруднит... — Последние слова я проговаривал, глядя в пол и ёрзая по подоконнику. Не о том, не о том мужчина должен просить женщину... вы понимаете, что я имею в виду?

— Ничуть не затруднит. — Я поднял взгляд. Селянка улыбалась. Искренне, беззлобно, но слегка заинтригованно. — А... что вы собираетесь делать?

— Сошью мешочек для подарка. — Есть ли смысл скрывать свои намерения?

— Это подарок для девушки? — О, улыбка стала ещё шире!

— Да. Только не подумайте ничего такого! Она гораздо младше меня, в сущности — ещё ребёнок... Просто в своё время она сделала мне подарок, который меня здорово выручил, и теперь, когда подвернулась возможность, я хочу...

Она смотрела на меня понимающе, немного покровительственно — в принципе, не люблю, когда на меня ТАК смотрят, но здесь и сейчас я почему-то не испытывал никаких отрицательных эмоций...

— Вы умеете шить?

— Не так хорошо, как вы, но на мешочек моих умений хватит, — честно признался я.

Она покачала головой:

— Позвольте вам не поверить.

— Почему же?

— Мастер он и есть Мастер, во всём, за что берётся.

Ай-вэй, и она туда же!

— Вынужден настоятельно просить вас не использовать подобное обращение по моему адресу. — Я постарался, чтобы фраза не прозвучала грубо, но женщина не обиделась, а скорее просто не поняла мой протест. Правда, настаивать не стала:

— Как пожелаете...

— Поймите, у этого титула слишком глубокий смысл, чтобы расшвыриваться им направо и налево... — Я попытался сгладить неловкое молчание, повисшее между нами.

— А мне думается, что я сказала правильно... Я не встречала мужчин, которые ловко управлялись бы с иглой...

— Как это? Лучшие портные мира — мужчины! Да и что далеко ходить: ваш сосед, доктор, тоже частенько занимается штопкой — конечно, не одежды, а людей, но тем нужнее и значительнее его искусство!

— Всё так, но... Те, о ком вы говорите, избрали своими занятиями такие, которые далеки от истинно мужского предназначения. — Ну вот, угораздило же меня нарваться на местного деревенского философа! И что она понимает под «мужским предназначением»? Ох, есть у меня одна версия, но не при женщине её озвучивать...

— Что вы имеете в виду, почтенная? — Сделаю вид, что её слова мне совершенно непонятны. Тем более что так оно и есть. Почти...

— Я говорю о том, что воин не станет брать в руки иглу и нитку.

— Воин? — Я хохотнул. — А я-то здесь каким боком?

— Вы не походите ни на одного из нас... И на доктора — тоже. И на ведуна... А пальцы у вас крепкие, но не такие, как у моего мужа... — Она снова покраснела, видимо, вспомнив о чём-то личном.

Фрэлл, какие пальцы?! А, она говорит о той, первой встрече, когда я подхватил её под локоть... С ума сойти, какие все вокруг наблюдательные! Один я — дурак дураком...

А селянка продолжала:

— Ваши пальцы... Как это сказать... чуткие!

— И почему это означает, что я...

— Мой дядюшка много воевал под королевскими знамёнами, и когда я была совсем маленькая и играла вместе с мальчишками, я слышала, как он говорил, что рука воина должна быть твёрдой, чтобы отразить удар, и чуткой — чтобы вовремя остановиться.

— Хотел бы я познакомиться с вашим дядюшкой...

— Увы, он давно уже сложил голову на полях сражений.

— Сожалею. Судя по всему, он был мудрым человеком... Но всё же вы приписываете мне то, чего нет...

Рина хитро улыбнулась:

— Я никому не раскрою ваших тайн, Мастер.

Тайн? Нет у меня никаких тайн, милая... По крайней мере, о которых ты могла бы знать...

— Так почему же воин не может уметь шить? — усмехнулся я. — Разве владение иглой не сродни фехтованию? Взмах, выпад, укол — всё то же самое! А если взять спицы, то это ещё сложнее: нужно не запутаться в собственных руках...