Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

...Впрочем, мне и позднее не удалось высказать всё, что я думал и чувствовал. Причина молчания оказалась до неприличия проста: мой рот был основательно занят поглощением лекарственных средств. Правда, не все из них были бы признаны таковыми при строгом разборе...

Как только вашего покорного слугу доставили по месту проживания, доктор применил для борьбы с простудой горячую травяную настойку, смешанную с медовухой, — и порция была весьма внушительная! Когда пенящаяся жидкость полностью перекочевала из кружки ко мне в желудок, нас почтил своим присутствием несостоявшийся утопленник. Он был не один, а в компании с большой флягой, которую немедленно предложил распить, чтобы отпраздновать «второе рождение». Следовало бы возразить, но мой язык, обожжённый докторским коктейлем, не был способен изобразить осмысленную речь. Гизариус, напротив, принял идею гнома с нездоровым воодушевлением (что заставило меня заподозрить почтенного доктора в склонности к употреблению горячительного), извлёк из недр кухонного шкафа семейку серебряных стаканчиков и выкатил из погреба бочку недопитого с прошлого года осеннего эля. Я тряс головой и как мог отбрыкивался от выпивки, но вынужден был в скором времени признать, что легче уступить настойчивым просьбам, чем образумить выпивох...

Никогда не пейте с гномами! И уж тем более — не пейте их любимый самогон... Сомнение закралось мне в душу ещё в тот момент, когда Гедрин твёрдой рукой капнул в стаканчики кристально прозрачную жидкость (совсем немного — ровно на глоток) и предложил «вздрогнуть». Я неуверенно посмотрел на доктора, но тот был или привычен к эдакой выпивке, или — полон энтузиазма. Что касается меня, то... Признаюсь: грешен. Но это было так давно, во времена неуёмной юности, не признающей правил и границ... И всё равно, даже зная, что произойдёт, я был захвачен врасплох.

Маслянистая жидкость легко и напористо проложила путь через моё горло, прошивая всё тело раскалённым стержнем. С головы до ног. Закрыть рот оказалось совершенно непосильной задачей, но и дышать было невозможно: любое движение воздуха в сожжённой глотке только прибавляло страданий. Гном тут же заботливо придвинул нам кружки с элем, а когда костёр кое-как удалось притушить, в стаканчиках необъяснимым образом появилась новая порция...

Третью мы пили уже в обществе Борга, который, конечно, не мог пропустить незапланированное возлияние. Впрочем, мне было совсем не важно, кто сидит за столом и подливает выпивку — пылающий в крови огонь успешно изгнал даже саму память о купании в холодной воде. По телу разлилась приятная вялость, захотелось закрыть глаза и раствориться в дружеских объятиях хмеля... Я хмуро смотрел на раскрасневшиеся лица собутыльников, слушая их оживлённую, но всё чаще становившуюся неразборчивой, речь, и изредка прикладывался к кружке с элем. На моё счастье, трое выпивох больше не заставляли меня глотать жуткое творение бородатых карликов, которое Гедрин любовно называл «искоркой». Впрочем, услышав предложение отведать нечто под названием «уголёк», я нашёл в себе силы и смелость сползти на пол и, под столом, на четвереньках, выбрался из кухни. И мне даже удалось доползти до постели. Упав на одеяло, я ещё несколько минут слышал звуки «праздника» (кажется, гном затянул песню), а потом радостно провалился в омут пьяного сна...

Вставать было трудно. Хотя можно предположить, что я отделался легче всех остальных — голова была всего лишь отупевшей, в висках не стучало, живот не болел. Во рту, конечно, жил и здравствовал неприятный привкус, но он был не так уж и страшен. Сравнительно сносное состояние объяснялось легко: поскольку я зверски замёрз, барахтаясь в реке, большая часть поглощённой выпивки ушла на борьбу с простудой — согревание и расслабление тела, а не ударила в голову дурным молотом... Интересно, а как обстоят дела у моих коллег по застолью?

Как был в одних штанах (и когда, спрашивается, успел их надеть? Или — снять всё остальное?) — я спустился на первый этаж. На кухню даже не стал заходить — из-за её дверей раздавались такие рулады, что стены дрожали. Судя по эху, там обосновались и доктор и гном. Ну и ладно, не очень-то и хотелось... За дверьми, ведущими в покои принца, было тихо. А ведь я туда ни разу не заглядывал, не так ли? Подходящее время для удовлетворения любопытства! Стараться вести себя тихо было ни к чему: кроме Борга, мне некого опасаться, а великан сейчас или спит, или... Да какая разница? Я хочу туда зайти — и зайду!