Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

Ничего, всё обошлось. Гном сплюнул, что-то пробормотал в бороду на непереводимом наречии Горного народа и, энергично печатая шаг, направился на задний двор. Я проводил его коренастую фигуру насмешливым взглядом, готовый в любой миг, если гном обернётся, послать ему ещё несколько «поцелуйчиков», но он не обернулся. На его же счастье, как я полагаю, потому что моё настроение в эти минуты колебалось в диапазоне от просто зловредного до крайне мерзопакостного, и неизвестно, какие извращённые формы могла бы принять в дальнейшем моя фантазия.

Вообще-то, шутки подобного рода крайне рискованны, и их нужно использовать исключительно в том случае, когда ваш оппонент не может отреагировать иначе, как оскорбиться или испугаться. Лично я знаю одного типа, который развил бы предложенную мной тему до таких пределов, что пугаться впору было бы вашему покорному слуге...

— Зря вы так... — Ой, ещё один подкрался! Да что такое сегодня со мной — никого и ничего не замечаю...

На сей раз ко мне подошёл сам кузнец. Роста он был, что интересно, невысокого и на медведя вовсе не походил — скорее он был сухим и жилистым, но тугие змеи вен не позволяли усомниться в силе его натруженных рук. Кузнец был сравнительно молод — около сорока лет, — но всё же старше, чем ваш покорный слуга, и я не сразу понял, почему он обращается ко мне на «вы». А когда понял... Сделал себе зарубку на память: закатить старосте истерику с выяснением, почему он довёл мои «подвиги» до сведения каждого человека в этой треклятой деревне. Не знаю, как вас, а меня коробит уважительное обращение со стороны людей, перед которыми полагалось бы пресмыкаться мне...

— Что — «зря»? — хмуро спросил я, предчувствуя очередное сетование на мои «плохие манеры», но кузнец меня удивил:

— Почтенный Гедрин тяжело переживал случившееся.

Пе-ре-жи-вал? Я не ослышался?

— Что же заставило его переживать?

— Когда ему рассказали, как обстояли дела, он понял, что встал не на ту сторону...

Вот как?

— И что именно ему рассказали, позвольте узнать?

— Ну... — Кузнец наморщил лоб, припоминая подробности. — Что вы помогали Рине дойти до дома лекаря, что не хотели её пугать... А потом вы спасли ребёнка...

Мило. Уж не знаю, какими словами гному поведали всю эту историю, но рассказчик постарался, раз бородатый коротышка начал «что-то» переживать. Впрочем, возможно, кузнец преувеличивает, и «переживание» не имело места. Хотя... Он же подошёл ко мне с намерением поговорить. Неужели хотел извиниться? О-хо-хо... Тогда я вёл себя как последний болван и подлец. Но ведь мне было приятно? Было. Тогда зачем терзать себя раскаянием? Э, у меня ведь есть дело...

— Доктор, именующий себя Гизариусом, просил забрать его заказ. Это возможно?

— Конечно. — Кузнец кивнул и на минуту скрылся за створкой распахнутой двери. Послышалось звяканье, шорох, стук — и я увидел предмет, столь необходимый доктору именно сегодня.

Лом. Толщиной в два пальца и длиной почти мне до плеча. Ну, Гизариус, я тебе это припомню — заставить меня тащить железную чушку в разгар полдневной жары!

— Надеюсь, он один? — на всякий случай спросил я.

Кузнец шутки не понял и пожал плечами:

— Больше заказов не было.

— И то ладно...

...Нести лом было неудобно. Тащить волоком — тоже, потому что дорога не отличалась гладкостью шёлка и на каждой кочке железяка подпрыгивала и больно дребезжала в пальцах. К тому моменту, когда я доплёлся до усадьбы, я чувствовал себя не просто кретином, а очень злым кретином. Потому что догадался, зачем доктор отправил меня к кузнецу.

Гизариус, узрев злорадное выражение моего лица, правильно оценил результат разговора с гномом и горестно вздохнул. А я, прислонив лом к стене, сел на дощатую террасу, разминая натёртые пальцы.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — вкрадчиво поинтересовался доктор.

— Просто замечательно! Гном на завтрак — моя любимая диета, — съязвил я.

— О чём вы говорили? — Какие мы любопытные!

— Ни о чём. Мы не говорили.

— Почему? Гедрин хотел... — Недоумение на лице.

— Извиниться? Это нужно было делать иначе.

— Иначе?

— Не таким тоном. И не подкрадываясь.

— Подкрадываясь? — Доктор явно ничего не понимал.

— Пусть ваш приятель сам рассказывает, о чём и как мы беседовали. Если рискнёт. — Я довольно ухмыльнулся. Пожалуй, почтенный гном не станет открывать все подробности нашей недолгой беседы. Слишком уж она получилась... занимательной.

— Ты не принял его извинения? — Полная растерянность.