Вероника Иванова - Отражения (Трилогия)

— Вы забываетесь! — побледнел мой «противник».

— А я считаю, что ответил вполне вежливо. Применимо к обстоятельствам, конечно...

И тут он заметил мой ошейник. Признаюсь, ваш покорный слуга ждал этого момента и даже желал, чтобы оный момент наступил как можно раньше.

— Раб смеет делать мне замечания?! — В голосе мальчишки появилась брезгливость.

— Если ты вмешиваешься в чужой разговор, будь готов получить по ушам. — Я пожал плечами.

— Сейчас я велю, и тебя выпорют!

Ох, какие мы смелые! Интересно, какой титул носит его папаша?

— Велишь? Кому же?

— Моим сопровождающим!

— Хм, он ещё и со свитой?

Маленький сноб сделал царственный жест рукой в сторону двух людей, стоявших рядом с хозяином обоза. Что забавно, я был достаточно хорошо знаком с этими людьми. Маг, который угостил меня обедом, и лучник, у которого я выиграл пари. Бэр всем своим видом показал, что не собирается реагировать на слова мальчишки, а Мэтти виновато кивнул мне.

— Этим сопровождающим? — уточнил я.

— Да! — с вызовом вскинул подбородок вельможа-недомерок.

Я снова посмотрел на парней. Они даже не пытались приближаться. Что ж, значит, они правильно всё понимают.

— Видишь ли, мальчик, ты сможешь распоряжаться мной только в том случае, если на этом ошейнике будет стоять герб твоей семьи. А пока что, извини!

— Эй, вы! — Он развернулся в сторону моих знакомых. — Схватить и всыпать этому мерзавцу десять... Нет, двадцать плетей!

Ноль эмоций. Бэр отвёл взгляд в сторону. Мэтти сделал вид, что растворился в воздухе. Покрасневший, как варёный рак, мальчишка возмущённо завопил:

— Кому я сказал?! Вы осмеливаетесь не выполнять мои приказы?!

— Мальчик, иди и попей холодной воды, а то скоро закипишь, — посоветовал я.

Тонко вырезанные ноздри раздулись ещё шире, в глазах полыхнул ржавый огонь, а к моему лицу рванулся кинжал. Предсказать поведение мальчишки смог бы и полный идиот, а поскольку я полагал себя несколько более умным созданием, то никаких проблем это неожиданное нападение мне не доставило. Пальцы моей правой руки надёжно сомкнулись на запястье маленького нахала. Плавное движение, практически не потребовавшее усилий, и рука с кинжалом оказалась у мальчишки за спиной, вывернутая ровно настолько, чтобы причинять боль при малейшем движении. Я аккуратно вынул оружие из сведённой судорогой ладошки и метнул в землю, подальше от себя:

— Ты ещё не дорос до таких игрушек, мальчик.

— За то, что ты посмел коснуться моей особы, тебя казнят!

— Дрожу и падаю, — фыркнул я.

— Сначала тебя будут пороть кнутом, а потом... Потом четвертуют!

Я поморщился. Такой маленький и такой злобный... Похоже, ему не повезло с родителями и окружением, в котором он рос... Но это не повод оправдывать совершенно беспардонное поведение!

— Пороть, пороть... Эк тебя заклинило... — Я сделал подсечку, ловя худенькое тело на колено. — Ты хоть знаешь, что это такое?

Под рукой не было ничего. Ни веточки. Пришлось воспользоваться собственной ладонью. Думаю, к завершению экзекуции она горела ничуть не меньше, чем седалище мальчишки, но зато я был доволен собой. Освободившись из моих «объятий», парень поспешил удалиться на безопасное расстояние и гордо дуться на весь мир в полном одиночестве, под насмешливыми взглядами невольных зрителей его позора. Гномка, успевшая за это время взгромоздиться на телегу (полагаю, для того, чтобы было лучше видно), посмотрела на меня очень странным взглядом.

— Чем на сей раз вызвано твоё удивление? — обиженно поинтересовался я.

— А ты не боишься получить на орехи?

— От кого же?

— От папочки и мамочки этого оболтуса?

— Нисколько.

— Что-то раньше ты не выказывал особой смелости, — подозрительно протянула гномка.

— Хочешь, открою тебе страшный секрет моей уверенности?

— А как же! — Её мордашка озарилась предвкушением открытий.

— На орехи от родителей этого мальчишки получу вовсе не я.

— Кто же?

— Мой хозяин! — победно провозгласил я.

Гномка сообразила не сразу, но когда поняла всю прелесть ситуации, кивнула:

— И верно! Но... — добавила она, — хозяин накажет тебя...

Я пожал плечами:

— А это будет уже сугубо наше с ним интимное дело!

— Думаешь, он справится с вельможами?

Я помолчал, вспоминая аукцион и спокойный, как меч, вложенный в ножны, голос человека, который купил меня. И заплатил ведь целое состояние. Даже по моим — то есть по любым разумным — меркам. Справится ли? Ни капли не сомневаюсь! Это так же верно, как и то, что за свою самодеятельность я получу от него по первое число... Однако что бы ещё такое сотворить, чтобы ему жизнь, так сказать, мёдом не казалась?