Анна Завгородняя - Метелица

— Я знаю, потому что именно я учил Асвейг всем этим премудростям, — устало ответил Руадан, — Я жил в Стонхельме, но ушел оттуда. Были причины.

Желан сел рядом с Метелицей и взял ее руку в свои. Она была почти ледяной, а кожа девушки приобрела синеватый пугающий оттенок, словно она была нежитью. Княжич притянул руку знахарки к своим губам и осторожно стал дышать на тонкие пальцы, стараясь согреть ее. Его сердце словно перестало биться от тревоги за девушку. Как он будет жить, если ее не станет, подумал князь.

— Она выживет? — спросил княжич надтреснутым голосом.

Руадан пожал плечами.

— Я не знаю, — честно ответил он. К приходу Харека, думаю, все уже решится. Пока она у грани, шагает одной ногой в нашем мире, другой вступила туда, откуда еще никто не возвращался. Там хорошо, и она может остаться там, уйти, если ее здесь ничего не держит.

Княжич вскинул голову.

— Держит! — уверенно произнес он, — Она любит Харек и вернется к нему.

Руадан улыбнулся. — К нему, но не к тебе, — согласился он, — А ведь ты тоже любишь ее и именно эта любовь помогла тебе сегодня так, как никогда не смогут помочь мои травы. Испугавшись за жизнь любимой женщины ты сделал невозможное! Ты принял Хейд и теперь вы единое целое. Не могу сказать, что с этого момента все у тебя пойдет на лад, но станет легче это точно. А мой отвар сделает тебя сильнее. Хотя, думаю, ты и сам теперь справишься, если захочешь!

Желан промолчал. Он просто сидел и смотрел на Метелицу, но она все еще словно спала, а ее руки так и оставались холодными, словно лед. И только грудь едва вздымалась приподнимая одеяло. Молодой князь думал о девушке, которая сейчас находилась между жизнь и смертью и вспоминал их первую встречу. Метелица тогда и не знала, что в первый раз он увидел ее, когда ехал вместе с обозом, следуя за каретой своей матери в совершенно новый город, куда направили его отца Буревоя. Он вспомнил, как увидел девушку, стоявшую у стены дома. Тогда он отвернулся, но что-то заставило его обернутся назад, спустя короткий миг, но девушка, до этого смотревшая на него, уже убегала прочь с дороги. А потом, увидев ее на празднике в окружении подруг, он подумал, что это видно сама судьба сталкивает их. Желан никогда не рассказывал Метелице о том, как увидел ее в первый раз, хранил это в глубине своего сердца, сам не зная почему. А потом та же судьба, что дала им так мало времени, сделала так, что Метелица больше никогда не посмотрит на него так, как смотрела раньше. И от этого сердце простреливало болью.

Время шло, текло медленно и размерено, словно не торопилось никуда. Так всегда бывает, когда ждешь. Желан снова поцеловал холодные пальцы, но девушка никак не реагировала на его прикосновения.

— Почему она не приходит в себя? — почти крикнул он, но вовремя сдержал гнев, рвавшийся наружу.

Руадан пожал плечами и тут двери дома распахнулись. На пороге возник северянин. Харек метнулся к Метелице и склонился над ней, побелев от ужаса. Ему показалось, что она не дышит.

— Ты быстро! — заметил старик и добавил спокойно, — Она жива!

Харек опустился на пол, закрыл лицо руками и уткнулся лбом в руку Метелицы. Его широкие плечи содрогнулись. Желан встал, отпуская девушку и пронзительно посмотрел на северянина. Он не хотел, но должен был уйти, уступить свое место рядом с ней, не только сейчас, но и навсегда.

— Позови ее, почему-то сказал он, обращаясь к Хареку.

Северянин вскинул голову. Его глаза были мокрыми от слез, но это не удивило Желана, у которого плакала душа.

Руадан вместе с княжичем вышли из дома, оставив наедине Харека и Метелицу. Северянин сил рядом с девушкой и взял ее руку, ту самую, что всего мгновение назад держал молодой князь, в свою. Сжал привычно и осторожно и склонил свое лицо к белому, словно снег лицу знахарки.

— Метелица, — позвал он тихо. Девушка не отреагировала и Харек легко поцеловал ее в холодные губы, — Вернись ко мне, — прошептал он, — Я люблю тебя. Ты ведь не оставишь меня теперь, когда дала согласие стать моей! — и он прикоснулся к браслету на ее руке.

— Вернись! — снова повторил он. Грудь сжало, опалило болью и Харек запрокинул голову, пытаясь скрыть подступавшие слезы. Он никогда в своей жизни не плакал. Даже когда был маленьким мальчиком, даже когда его отец отказался от него, а мачеха пыталась сгноить. Никогда, ни единой слезинки, а тут словно прорвало.

Харек слез не стеснялся, но они означали только то, что он просто перестал верить, в то, что Метелица вернется, а он понимал, что просто не готов, не может ее отпустить.