Ольга Шумилова - Монеты на твоей ладони

Да, я была пьяна.

Пьяна от истощения, истощения, заставляющего даже мысли пьяно шататься ему в такт. Я была пьяна, когда рухнула на крышу башни всем телом, вывернув крыло за спину. Я была пьяна, когда валялась под дождем кверху брюхом и глотала свои жалкие пьяненькие слезы. Я была пьяна, когда уже мои, родные, так похожие на человеческие, колени оперлись на мокрый ледяной камень. Я была чертовски пьяна, когда поняла, что силу из меня продолжают качать.

И протрезвела. Разом. Будто только что ощутила лавину ледяной воды, падающей на голову. Она струилась по лицу, затекала за шиворот и выплескивалась грязно-розовой. А где-то, где-то высоко вверху, там, откуда эхо доносило ровный, однообразный речитатив, раздался крик. Не боли – предупреждения. В ушах шумело, голова налилась свинцом. Я стала на четвереньки и поползла. Медленно, оставляя за собой буро-красный след, но я ползла. Я должна убедиться. Должна. Навалилась грудью на низкий парапет и перегнулась. Мир будто провалился вниз на тысячи световых лет. Тихо, тихо, это только кажется. Кажется…

Я сфокусировала взгляд, и расплывающиеся бесформенные пятна стали именно тем, чем и должны были быть – новой волной, новым возрождением. Боги, как я устала… Волна наползала на стену, как десятки, сотни раз до этого, грозя скоро перехлестнуть через балкон. Справятся. Их пока немного. Плечи опустились, и я сконцентрировалась на слаженной работе мышц. Но не встала. Меня грызло ощущение, что что-то неладно. Я вгляделась в густой сумрак балкона. И испугалась.

У перил стояло пять человек.

Остальные, взявшись за руки, плели Круг Силы. А значит – рук уже не разомкнуть. И мальчик, мой Хранитель, стоял во главе. И тянул силы из меня, чтобы нечто, ревущее внутри живого кольца так, что резонанс докатывался даже до меня, не разорвало Круг из слабых, неопытных, израненных магов.

Рейн, как ты допустил?! Как?!… Ты же мог…

Но ставшее вдруг ясным сознание отозвалось – не мог. Теперь приказывает он. Он, уже Высший, стоящий на ступень выше нас, уже перешагнувший что-то, что делало нас равными. Теперь – да. И мы будем стоять за его спиной. Молча. Потому что он будет прав. И то, что сейчас происходит – спланировано четко и до мелочей, и оно разом разрубит все узлы.

Я надеюсь.

Я отчаянно верю и надеюсь, ибо так должно быть. Пусть вера, отчаянная вера в тебя людей сделает невозможное. У тебя ведь тоже появились долги. Помни об этом. Помни… Вся наша сила – в долг. Вся наша жизнь – в долг. Нас подбирают, как барахтающихся в море щенков, выдирают у смерти. Я не знаю, у которой из смертей вырвали тебя. Знаю только – тебя бы убили в ту ночь. И жизнь, вся жизнь, что у тебя будет – служение. Не потому, что так захотели высшие силы. А потому что – вся она не твоя. Так или иначе.

Я оперлась на дрожащие руки в мелких порезах. Два пальца отозвались резкой болью – сломаны. Меньшее тело – меньшие повреждения. Но как же тяжко… Ноги не хотели держать, хотя бы потому, что крови я потеряла непосильное даже для моего организма количество. А волна внизу заволновалась, вздыбилась и пошла на приступ. Первый из пятерых защитников упал. Я все-таки была права. Что-то важное происходит. И они это чувствуют.

Я всегда буду заслонять тебя собой. До тех пор, пока жива. И пусть жива сейчас от силы наполовину, я еще многое смогу до того, как над головой сомкнется тьма.

Я оттолкнулась от парапета, сделала несколько шагов назад и осела на колени. Закрыла глаза, застывая, входя в глубокий, отрешающий от всего транс. От звуков. От боли. От мыслей. От существования. Потянулась к своему, родному, сущному, тому, чем я живу – воде. И к тучам, громадным чернильно-багровым массивам густого, почти осязаемого водяного пара. И к тяжелым, полновесным водяным струям, хлещущим с небес. И к тонким испарениям внутри стен. Громадное подземное озеро, холодные капли пещерного конденсата, мелкие водные пылинки, носящиеся в воздухе, лужи под ногами – все смешалось в одно в безумном ералаше, перетерлось, переплавилось, слилось – и дало власть. Власть над тем, что ушло под чужой контроль, но не могло уже противиться зову исходной стихии. Полновесные, искусственно связанные и втиснутые в нужные рамки молекулы воды, составляющие основу призрачных тел. И я дернула их на себя. Заставила волну застыть, уже перехлестывая через край.

Я держала их тела, бодрясь, но ощущала, как в сердце заползает ледяной ужас. Я остановила зверя в прыжке, и стоит лишь ослабить хватку – и он рухнет на людей. И Рейн ничего не сможет сделать – разорванный посреди обряда такой мощности круг убьет людей, его образующих. Что же ты делаешь…