Владимир Курзанцев: Монстр женского пола. Когда ты рядом. Дилогия (СИ)

Вскоре снаружи послышались шаги, а затем шум отодвигаемого засова. Ольга отпрыгнула от окна и повернулась лицом к двери. В комнату вошли двое мужчин. Оба примерно с нее ростом. Один седой, выглядит лет на шестьдесят, глаза серые, холодные, нос с небольшой горбинкой, губы тонкие. Второй молодой парень лет семнадцати, волосы светло русые, глаза голубые, немного курносый. Оба смотрят на нее с любопытством и какой‑то опаской. Одеты как‑то странно – брюки заправлены в сапожки, странного покроя рубашки и куртки.

– Здравствуйте. Что со мной случилось, и где я сейчас нахожусь? И почему вы меня держите взаперти? – Поинтересовалась Ольга.

Пожилой что‑то проговорил на незнакомом Ольге языке и показал ей рукой на кровать.

– Вы что, иностранцы? Вы по‑русски понимаете? ‑

Пожилой снова заговорил, показывая рукой на кровать.

– Спасибо за гостеприимство, но мне пора идти, а то за меня родители волнуются, – проговорила Ольга и направилась к прикрытой, но не запертой двери. Ей хотелось выяснить, насколько она свободна в своих перемещениях по этой странной больнице.

Пожилой остро глянул на девушку, и тут же все ее мышцы свело судорогой. Ольга упала на пол. Ей сразу вспомнилось пребывание в невесомости, и полученные там навыки борьбы с неприятными ощущениями. И вскоре ей удалось снизить боль до приемлемого уровня, но она продолжала лежать, делая вид, что сильно страдает. Кто знает, что еще могут придумать эти то ли врачи, то ли тюремщики. Лучше не показывать свои возможности. Тем более что уж слишком легко, особо не задумываясь, ей нанесли болевой удар. Вряд ли они, таким образом, набиваются в друзья.

Секунд через пятнадцать боль исчезла совсем, и стало понятно, что экзекуция закончилась. Пожилой вновь что‑то сказал и показал рукой на кровать. Ольга продолжала лежать на полу, размышляя о том, каким образом на нее так воздействовали. Возможно, пока она была без сознания, ей вживили какие‑нибудь электроды. Но никто даже пальцем, не шевельнул, чтобы нажать на кнопку. Или она просто не заметила?

И тут у Ольги возникло ощущение, присутствия в ее сознании кого‑то постороннего. А потом она поняла, что встает с пола, затем подходит к кровати и садится на нее. Причем делает она все это помимо своего желания. После этого чужая воля покинула ее, и Ольга почувствовала, что ставшее вдруг чужим тело, вновь подчиняется ей. От ужаса у девушки внутри все похолодело. Перспектива стать чьей‑то марионеткой в буквальном смысле этого слова пугала сильнее, чем боль. В то же время, она сильно удивилась. Ольга никогда не слышала, что человеком так легко можно управлять.

Пожилой, настороженно следя за девушкой, что‑то сказал юноше, и тот вышел из комнаты. Через некоторое время вернулся, держа в одной руке тарелку с кашей, а в другой глиняную кружку с какой‑то темной жидкостью. Затем оба вышли, закрыв за собой дверь.

Глава 2

Некоторое время Ольга подавленно сидела, затем взгляд ее остановился на еде. В животе заурчало. Видимо с последнего обеда прошло много времени, потому что Ольга почувствовала, что ужасно голодна. Она быстро съела все, что ей принесли. В каше оказалось довольно много кусочков вареного мяса. Жидкость в кружке представляла собой вкусный чай из отвара каких‑то трав.

Утолив голод, Ольга погрузилась в раздумья. Прежде всего, стало понятно, что она – пленница. И вообще все, что с ней произошло, выглядело очень странно, а местами просто невероятно. Люди, которые держат ее взаперти, не говорят по‑русски. Неясно, что им от нее надо, и каким образом причинили ей боль? И главное, каким образом они могут делать из человека марионетку? Может это какая‑то лаборатория, а она у них подопытный кролик? Одно утешение – раз покормили, то убивать пока не собираются.

Девушка решила пока особо не перечить своим тюремщикам, осмотреться, подождать, может удобный случай бежать представится, или удастся послать просьбу о помощи. Она еще раз тщательно осмотрела комнату, но своей верхней одежды и рюкзачка, в котором лежал мобильник, не обнаружила.

И все это время ей приходилось контролировать каждое свое движение. Когда она задумывалась, и ходила или делала что‑нибудь на подсознании, то получался не шаг, а прыжок, а движения становились слишком размашистыми и резкими. Ольга все больше склонялась к выводу, что это она стала гораздо сильнее физически, а не сила тяжести изменилась.