Атилла - Волхв

Его парни должны были справиться с одним мужичком, пусть крутым и тертым. Ребята проверенные, у всех боевой опыт и немалый, да и в его команде работают не первый год. Стрелять умеют, в лесу не новички, сумеют и замаскироваться и курок нажать. Правда, времени у них было всего ничего, но должны успеть, потому что так нужно.

Дронов решил, что первая фаза операции проведена успешно, и можно отдохнуть. Все просто, как сказал командир. Действительно, как у ребенка игрушку отобрать. Пришел, увидел и забрал. Опыт многое значит. Сам Дрын с двумя своими замами расположился у настоятеля в кабинете, в шкафу обнаружилось неплохое вино, на монастырской кухне нашлась еда — пара зажаренных куриц, и жизнь стала совсем замечательной, только в груди по-прежнему тихо ныло, хоть поводов для этого вроде не было абсолютно никаких. Все отлично. Беспокоиться не о чем. В деревне не наследили, при захвате монастыря маски не снимали, так что уйти можно тихо, а потом пусть ищут непонятно кого.

Смертей ненужных удалось избежать, телесных повреждений не совместимых с жизнью тоже, пара выбитых зубов не в счет, а значит, не будет полиция из-за этого устраивать розыск. Да и участковый не даст, ему его семья дороже. Вино хорошее, курица жирная, настоятель — мужик интересный, умный, в драку не лезет, разговаривает спокойно, чего еще можно желать от боевой операции?

— Вы пришли за странником? — спросил настоятель. — Так зря вы это…

— Странник? — удивился Дрын, услышав впервые имя объекта. — Того лесного знахаря так зовут?

— Он самый, — согласился игумен. — Хороший человек, почти святой.

— Тем лучше, — хохотнул его первый зам, позывной Ком, он сразу взял в руки рацию, доложил ребятам, как называет себя объект, вдруг получится подозвать. — Если святой, значит, сразу к богу отправится без задержки. Святой это же как вроде офицер при боге, не рядовой какой-нибудь боец…

— Не совсем так, — покачал головой настоятель. Его посадили, как и местного завхоза, лицом к стене, чтобы он не видел их лиц, но рот никто не затыкал. А чего ради? Скучно сидеть в засаде, тем более непонятно, зачем сидят: снайпера и без поддержки задачу выполнят, а после устранения объекта они все дружно отправятся домой. — Если вводить армейскую терминологию, то ангел вроде офицера, архангелы генералы, а бог маршал. Архангелы командуют, ангелы выполняют их волю и направляет души туда, куда нужно, определяют, что делать с вновь прибывшими, а бог в этот процесс не вмешивается, он занимается только с теми, кто чист и светел, потому что им наследовать землю. Святой есть большая светлая душа, кем он станет наверху, зависит от того, какую жизнь провел здесь, и как умер. Это важно. Может станет рядовым, может офицером, а может и генералом.

— Отлично! — засмеялся Ком, отрывая у курицы ногу и запивая вином. — Мы поможем вашему страннику красиво умереть, и он, благодаря нам, полковником на верху станет. Вроде как мучеником придет за невинную смерть…

— Не станет, — покачал головой игумен. — Вам его не убить, бог не даст.

— Еще никого твой бог не защитил, — вмешался в разговор второй зам Кнут. — Я бывал на войне и не на одной, так вот там убивают всех — и верующих и не верующих, причем верующих даже больше мочат, потому что они добрые, а война злых любит.

— Верующих много, за всеми не усмотришь, — ответил настоятель. — А святых единицы, поэтому они на особом учете, их защищают даже на войне. Вам вряд ли известно, но даже на большой войне, которую потом назвали Великой Отечественной, святых погибло всего двое, и те свою смерть приняли сами, решив помочь другим. А та война, не пример другим, перемолола сотни миллионов душ.

— Звучит красиво, да только вранье это все, — хохотнул Ком. — Вот мы скоро и увидим, как твоего святого ангелы защищают. Я думаю, часа через полтора узнаем, что не был он святым, а являлся обыкновенным грешником, как все мы.

— Посмотрим, — согласился игумен. — Все равно тут ничего я сделать не могу, впрочем, может, разрешите помолиться за его душу?

— Это зачем? — насторожился Дрын. — Хочешь богу знак дать, чтобы он за ним присмотрел? Не надо. Я хоть в это не верю, но знаю, что лучше перебдеть, чем недобдеть. Нормальные параноики живут дольше. Нет уж, монах, сиди, даже губами не шевели. Разговаривать с нами можешь, это я тебе не запрещаю, а с богом погоди, набеседуешься еще, когда умрешь.

— Хорошо, я не буду за него молиться, — ответил со вздохом настоятель. — Его и без моей молитвы защитят.