Дмитрий Скирюк - Руны судьбы

— Я подумаю, — осторожно сказала та. — А как насчёт поесть?

— Грибы, лепешки, рыба, каша из перловки. Это из дешевого. Кстати говоря, грибы сегодня чертовски хороши. Моя жена недавно разузнала, как из них готовить замечательное блюдо под названием «Нинель». Не доводилось пробовать? Всенепременнейше рекомендую.

Звучало соблазнительно.

— Грибы, — решила Ялка, — и пива.

Старичок кивнул, о чём-то переговорил с хозяйкой — слегка оплывшей крупной женщиной с каким-то пристальным совиным взглядом, и вскоре перед Ялкой появилось дымящееся глиняное блюдо и наполненная кружка. Она ушла и села в стороне. Громадный котище, тоже почему-то одноглазый, как тогдашняя собака, и со шрамом во всю морду, подошёл к её столу, потёрся ей об ноги и неторопливо удалился прочь. Ялка с облегчением вздохнула: пожелай тот что-нибудь стащить с тарелки, она бы не посмела отогнать — глядел котяра истинным бандитом.

Четыре парня в уголке корчмы негромко обсуждали что-то, потягивали пиво и изредка беспричинно смеялись. Как показалось Ялке, белокурый парень, тот, что ростом на голову выше был своих приятелей, поглядывал на неё с неприкрытым интересом. Два других, казалось, были целиком поглощены игрой в триктрак — по исцарапанной доске постукивали кости и шагали шашки. Четвёртый наблюдал игру. Девушка разломила лепёшку, отхлебнула пива и принялась жевать, исподтишка косясь на стол в углу, откуда приглушённо слышались обрывки разговора.

Трактирщик не соврал — грибы его жена готовила великолепно.

«…Красивая девчонка…» — долетело до неё. Ялка поневоле засмущалась и заёрзала, подобрала под лавку ноги в деревянных башмаках, с которых на пол натекло уже порядочно воды, и оправила юбку. Чихнула, спряталась в платок и подняла взгляд лишь когда какой-то тёмный силуэт заслонил свет фонаря.

— Привет, — поздоровался тот самый белобрысый парень, глядя девушке в глаза. Стоял он уже рядом.

— Привет…

— Я сяду?

Ялка не ответила, парнишка счел молчание за знак согласия и опустился рядом с нею на скамью. У него было приятное, открытое лицо и светло-карие глаза, которые смотрели прямо и задорно, без обычного для парня его возраста похотливого интереса. Единственное, что настораживало, это то, как он уверенно подсел за стол. Ялка вновь смутилась и потупилась.

Для Ялки всегда было тайной за семью печатями, как парни для себя решают, подходить к девчонке или нет. И вообще, чем руководствуются. Красотой? Но Ялка знала множество примеров, когда красивая, с её точки зрения, девчонка долго оставалась в одиночестве, и парни ею словно бы пренебрегали. И в то же время так бывало, что иная криворотая дурнушка не знала отбою от кавалеров и перебирала их, как рыбу на базаре. Так чем тогда? Умом? Характером? Но и тогда немало было случаев, когда красивая, покладистая и добрая никому не была нужна, а записная стерва, отгуляв своё, выскакивала замуж и вертела мужем всю оставшуюся жизнь как дышлом — как хотела и куда хотела, а тот безропотно её сносил.

Сама она ни за что бы не решилась подойти и давно уже смирилась с тем, что навсегда останется одна. Да впрочем, и потребности общаться с кем-нибудь последние три года Ялка не испытывала. Ей были противны большинство парней, противны глубоко — своею наглостью, нахальством и уверенностью в том, что они правы, и что в отношении девчонок им всегда и всё дозволено. Справедливости ради следовало бы добавить, что противны были ей и женщины своим кокетством, пустозвонством и уверенностью в том, что все мужчины — дураки, но это к делу уже не относилось.

А этот парень почему-то ей понравился, и тут уж она ничего не могла с собой поделать.

«Красив, зараза, — подумала она и со стыдом ощутила, как теплеет в низу живота. — Ой, красив… Да что ж это со мной?»

— Меня звать Михелькин, — объявил парень. — Но можно — просто Михель. А тебя?

— Я Ялка. Ты здешний, да?

— Ага. Ты к нам садись, мы не обидим. Э, да ты дрожишь вся. Что ты пьёшь там? пиво? Ты рехнулась. Погоди, не пей, я грогу закажу. Хочешь?

Ялка помотала головой, но Михель всё равно прищёлкнул пальцами и обернулся к Вольдемару.

— Эй, старик! Налей горячего девчонке. Не видишь — вся озябла.

— А кто расплачиваться будет? — вопросительно нахмурились за стойкой.

— Сочтёмся.

С этими словами Михель передвинулся к ней ближе, даже попытался приобнять, но Ялка тут же отстранилась. Повторять свою попытку он не стал. Тем временем трактирщик нацедил горячего питья, принёс и молча поставил кружку перед Ялкой. Так же молча удалился, словно оскорблённый в лучших чувствах. Михель заметил его взгляд и Ялкино смущение, и добродушно рассмеялся.