Уэн Спенсер - Тинкер

— Да, точно.

Странно, но и пять лет спустя, несмотря на свежее воспоминание о свирепых чудовищах, она вздрогнула, представив на миг пасть завра с великим множеством кривых зубов.

— Знаешь, это довольно неприятно. Я спросила Тулу о том символе, которым Ветроволк пометил меня. Она сказала, что так эльфы обозначают долги жизни. Тулу говорит, что если Ветроволк умрет прежде, чем я аннулирую долг жизни, со мной произойдет что-то ужасное.

На самом деле Тинкер очень интересовало, что именно с ней произойдет, но Тулу всякий раз говорила разное. Однажды она сказала, что когда тело Ветроволка распадется на атомы, с телом Тинкер произойдет то же самое. В другой же раз утверждала, что девушка просто исчезнет. Тинкер старалась не верить старой полукровке, но после каждого разговора видела кошмарные сны.

— Тулу — суеверная дура, — взволнованно заметил Натан. — Я видел эту отметину. И ты говорила мне, как легко Ветроволк поставил его. Вряд ли это полноценное заклятие. Эльф торопился и наверняка напортачил. И ты вовсе не обязана пять лет спустя превращаться в ходячего зомби. Но почему он так поступил с тобой? Ты ведь была еще ребенком.

— Он рассердился на меня. Я помешала ему, когда он пытался убить завра, и взбесила его. Знаешь ведь, что говорят об эльфах.

— Слухи и реальное положение дел — разные вещи! Считай, что ничего не было.

— Ничего не будет. Потому что я собираюсь спасти ему жизнь. И аннулировать долг. Отплатить ему той же монетой.

— Ну, ладно.

На улице показалась карета скорой помощи. Завывая, въехала на территорию свалки. Натан вышел встретить врача, и Тинкер выругалась, увидев, кто именно вошел в дверь следом за полицейским.

— Ты?! Ох и не везет же мне сегодня!

Джонни Приветик хотел во всем походить на эльфа. Высокий и стройный, он отращивал волосы до такой же длины, как носят эльфы, и даже сделал в Штатах косметическую операцию по приданию ушам остроконечной формы. Тинкер абсолютно не понимала, почему некоторые хотят стать похожими на эльфов. Конечно, жить вечно очень удобно, но ведь их общество — полный отстой. Низшие касты полностью порабощены высшими, а эльфы-аристократы поголовно элегантные гордецы и снобы.

Странно, но обычно Тинкер думала о Джонни Приветике как о внешне симпатичном говнюке. Теперь же, после нескольких минут знакомства с красотой Ветроволка, она изменила свое мнение: Джонни показался ей уродливым, словно самоклеющиеся обои из древесного волокна.

Джонни самодовольно ухмыльнулся и схватил себя за мошонку.

— А ну, укуси-ка меня!

«Не только полный урод, но еще и тупица». Тинкер сделала шаг вперед, упреждая Натана. Ей не хотелось, чтобы Джонни был размазан по стенке прежде, чем у него появится возможность подлечить Ветроволка.

— У меня прокушена рука, а там, в мастерской, лежит еще один парень. Он сильно изранен. Только не трогай заклятие, которое я наложила. Оно поддерживает в нем силы.

— О, какая у тебя классная рубашечка! — шепнул Джонни, проскальзывая между Тинкер и Натаном, хотя мог бы и обойти кругом, и, пользуясь теснотой, погладил ее голый живот.

— Следи за руками! — проворчал Натан, продолжая изображать старшего брата.

Как и Масленку, его, кажется, нисколько не удивляло, что Тинкер ни с кем не встречается и ни с кем не хочет встречаться. В Питтсбурге обитало удивительно мало молодых мужчин, не страдавших тупоумием в тяжелой форме. Эльфы, конечно, красавчики, но Тинкер до сих пор не встретила ни одного, кто бы обращался с нею не как с существом низшего порядка.

Натан сверкал глазами, пока Приветик не скрылся в мастерской.

— Пойду прошвырнусь. Надо убедиться, что все варги мертвы.

— Твой автомат лишь разъярит их. — Тинкер сняла со стены магнит для выправления вмятин. — На-ка, возьми вот это.

Поскольку Тинкер проводила большую часть времени на свалке — либо на кране, либо в мастерской, — то и стиральные машины у нее стояли здесь же, в маленькой второй спальне. А чистая одежда хранилась частично на антресолях, частично в комоде в мастерской. Войдя туда, она испытала раздражение, но никак не удивление, увидев, что Джонни роется в ее трусиках.

Он прикинулся, что ничего странного не происходит. Вытянув пару черных шелковых трусиков, сказал:

— Очень миленькие.

Тинкер выхватила трусики и швырнула их в открытый ящик комода, пытаясь притвориться, что не горит со стыда.

— Ты что, совсем?

— Не совсем, — лениво ухмыльнулся медик, пожирая глазами ее пах. — Был бы не прочь увидеть их на тебе. Или уже не на тебе.