Вера Петрук - Донор

Энки окунул ноги в розоватую воду, чувствуя, как по ним заструилась холодная влага. Он знал, зачем пришел к этой реке. Там, на глубине двух метров, на причальной стенке был установлен портал, который пульсировал и бился, как сердце еще нерожденного ребенка. Дитя должно было появиться совсем скоро, минут через десять. Ему всегда было интересно, как это будет выглядеть – явление Красного Королевского Роя.

Впрочем, вряд ли он это увидит. После активации портала криптогары в крови людей-магов должны были убить их, но, вероятно, «Сердце» замедлило процесс, поэтому он еще жил. Этот же препарат помог ему избавиться от действия мусталина, грозившего уничтожить его только что восстановившийся мозг. Однако после телепортации Красного Роя не поможет уже ничто. Он сгорит в лаве, которая возникнет вместо эфталитовой реки Асбруя, а вместе с ним сгорит половина Маурконда.

И Юджин тоже.

Она подкрадывалась к нему уже пять минут, но он так и не решил, что с ней делать. По правде, ответ был прост. Юджин была врагом, дьяволом во плоти, военным эмпатом, которого следовало уничтожить немедленно. Она была опасна.

«Если эта тварь коснется тебя, ты превратишься в бесхребетного раба и сделаешь все, что она прикажет, – прошипел внезапно проснувшийся в нем маг. – А ты знаешь, что ей надо. Она хочет отключить портал, а проблема в том, что ты знаешь, как это сделать».

Энки сглотнул и выпрямился, развернувшись к Юджин лицом. Девушка замерла, а потом вскинула оружие, целясь ему в лоб. Бут-3, парализатор широкого спектра действия, замигал красным глазом, собираясь превратить его в живое чучело. Энки почему-то тронуло, что она не попыталась натравить на него крысоволка, щерившего пасть из-за ее спины.

«Тебе не обязательно убивать эмпата, – прошептал в нем маниох-человек. – Просто ничего не делай. Все случится само через минуту-две. Твой рой будет тобой гордиться».

– Энки, – хрипло сказала Юджин. – Посмотри на меня. Я не хочу тебя убивать, но если ты не скажешь, где этот чертов портал, у меня не останется выбора.

«Не надо смотреть на нее», – велел маниох, но человеку стало интересно. У нее были удивительные глаза. Они улыбались тогда, когда ее губы молчали.

– Ну стреляй, – сказал он, окунаясь в ее эфталитовый взгляд. – Осталась всего минута. Можешь начинать обратный отсчет.

Энки был готов к любой реакции, но только не к тому, что случилось дальше.

А дальше Юджин опустила оружие и рухнула на колени, устремив на него влажный, сверкающий взгляд, который был способен взорвать ему голову.

– Я не прошу тебя стать героем, – едва слышно произнесла она. – Я прошу тебя стать человеком. Мы, эмпаты, больше похожи на вас, магов, чем на людей, но тебе судьба дала редкий шанс, который нельзя упустить. Знаешь, человечество, оно как море: бурлит, волнуется, но стоит погрузиться в глубину, как оказываешься в окружении таких космических чувств, каких нет ни у одной расы в мире. Люди – это тайна, которую ни эмпатам, ни маниохам не постичь. Самое главное в них нельзя потрогать руками или увидеть глазами. Они… они умеет любить, понимаешь? Мы не слепнем от любви, не сходим с ума от близости того, кто дороже собственной души, а они безумствуют, не боясь раствориться в другом человеке. Мы же просто спариваемся ради продолжения рода. Я могу почувствовать их любовь, но это все равно что подсмотреть в замочную скважину. А вы, маги, даже смотреть не можете. Наши расы живут на инстинкте голода. Мы используем людей, как доноров, но они лучше нас, понимаешь? Ты ведь уже не маниох, Энки. Ты должен это понять. Пусть люди живут.

Юджин говорила сбивчиво и странно, а он слушал ее и страшился того, что пробуждали в нем ее слова.

А будили они третьего персонажа его измененной личности. Отцом его нового «я» было «Сердце», а матерью – боль миллионов доноров, которых уничтожили, чтобы создать вечный источник эфталита, оказавшийся в его теле. И у этого «я» была своя правда.

Энки вздохнул и, больше не колеблясь, прыгнул в мутные воды Асбруя. У него оставалось десять секунд, но ведь чудеса всегда обычно случаются в последний момент.

Юджин стояла на глинистом берегу эфталитовой реки, хватала ртом воздух и разрывалась между двумя желаниями: нырнуть следом за маниохом-человеком или броситься бежать обратно в канализацию. В первом случае, она, возможно, и нашла бы портал, спрятанный на глубине, но эмпат и сейчас с трудом сдерживалась, вдыхая речные испарения. Концентрированный же эфталит мог свести ее с ума, расплавив мозги быстрее мусталина. Во втором случае у нее был шанс организовать сопротивление. Выбор заключался между способом умереть – героем или трусом. Девять, восемь, семь, шесть… Обратный отсчет грохотал в голове подобно ритмам сердца умирающего великана. Пять, четыре… По розоватой воде расходились круги, а она не могла понять, почему ее ноги окаменели. Три, два… Юджин закрыла глаза, представив, как это будет. Ее раздавит эфталитовой волной, или она сгорит в лаве? Кто-то рассказывал ей, что Вторжение в Порог начиналось именно с лавы. Юджин попыталась выдохнуть, но воздух застрял в горле противным комом. Счет ушел в минус. Ничего не случалось. Портал сломался? Или…