Александра Гай - Отверженный

Крепость и город готовились к обороне. Люди попрятали скот в лесах. Захватив самое ценное, бросились под защиту крепких стен. Точили мечи и топоры, выкатили из подвалов бочки со смолой, усилили дозоры. Открыли шлюз, и в глубокий ров перед замком хлынула речная вода. Князь Твердислав впал в мрачную оторопь, и его брат взялся руководить обороной крепости.

На рассвете другого дня пришли крестоносцы, выжгли поселение перед замком, перебили с десяток неосторожных, попытавшихся утащить из хат оставшееся добро. Но к замку немцы не сунулись. Наверно решили, что одолеть наскоком крепкие дубовые стены крепости не получится. Тевтоны стали лагерем в перелеске за холмами. Вокруг замка выставили посты, чтоб никто не смог выбраться незамеченным.

Ни на следующий день, ни через день, ни через три дня немцы не попытались штурмовать замок. Чего ждут? Будут переговоры? Осаждённые терялись в догадках. В крепости стояла непривычная тревожная тишина. Дети и те перестали играть. Опытные вои в нетерпении поглядывали со стен на затаившегося врага.

А у Твердислава появилась надежда откупиться. Пусть возьмут золото, серебро, меха! Пусть ценой мира станет голова ненавистного братца. Только б убрались с его земли! Князь с верным Олятой подготовили грамоту для гроссмейстера и ждали удобного момента передать её с надёжным человеком в немецкий лагерь. Дело оказалось непростым. Станислав повсюду в помощь к замковой страже расставил своих дружинников. Те, как стая волков в голодный год неусыпно следили и за немцами, и за людьми князя. Не доверяли никому. Выучил их Станислав знатно, чтоб его чума забрала!

На пятый день осады лазутчику из дружины княжича удалось выбраться из крепости через шлюз, проплыть по реке до излучины, наблюдая за крестоносцами из воды. Вернулся он и сообщил, что к немцам подошли три корабля, но нет на кораблях вооружённых воев. Сами корабли подобны малым купеческим когам, да и старые они, того и гляди развалятся. Что в них немцам? Княжич Станислав, услышав новость, задумался.

На рассвете стража поймала подозрительного мужика, по виду горожанина, пытавшегося выбраться из замка, при нём нашли грамоту. Мужик назвался сыном купца. А грамота оказалась посланием к гроссмейстеру с предложением выкупа и сотрудничества. На грамоте вместо подписи стоял непонятный знак. Купеческого сына пытали. Признался он, что послал его Олята. Когда Твердислав узнал новость, губы его задрожали, спина покрылась потом.

Оляту нашли на замковом дворе. Отчитывал конюхов за овёс, скормленный лошадям сверх меры. Стражники, не обращая внимания на протесты княжеского советника, потащили предателя в темницу. Олята выл и рвал на себе волосы, клялся, что никого к немцам не посылал, оболгали его! Вокруг собрались вои, набежало народу.

В отчаянии Олята упал на колени и указал на княжича Станислава, обвинив его в сговоре с крестоносцами. Якобы видел, как княжич прятал грамоту с гербовой печатью тевтонов. Это он, Станислав навёл на замок беду! Хочет стать князем, и сговорился с крестоносцами. Вот почему немцы не идут на штурм. Ждут, когда по приказу Станислава отворят им ворота!

Толпа взвыла. Послышались крики с угрозами в адрес княжича. Некрута Добробой растолкал народ, схватил за шёлковый кафтан Оляту, пытавшегося спрятаться за спиной Твердислава, и потребовал доказательств. Сотника уважали. Крики стихли. Люди настороженно замерли. Добробой, прихватив с собой пару стражников, бросился в покои княжича.

— Мною хочешь откупиться, дорогой брат? — негромко спросил Станислав. — Оляту обговорить меня заставил?

Твердислав настороженно замер, словно заяц, затаившийся в траве от лисицы. Знал он по опыту с молодости, что спокойный ровный голос Станислава опаснее громких угроз.

— Не ведомо мне ничего, — пробормотал Твердислав, озираясь по сторонам в поиске поддержки.

Княжич в ответ недоверчиво приподнял брови. За его спиной стеной встали испытанные в походах опытные вои. Эти головы за Станислава сложат, а в обиду его не дадут!

Народ в нетерпении переговаривался, ждал. Неужто княжич пошёл на предательство? Ведь вырос здесь, возмужал! Впрочем, жажда власти меняет людей. Припомнили прокатившиеся по городу в прошлом году слухи о шашнях Станислава с красавицей княгиней. Люди не слепые, приметят то, о чём сам князь знать не знает! Поэтому, когда на шум вышла княгиня Любава, толпа на мгновение притихла. Потом кто шёпотом, а кто, не таясь, во весь голос принялись обсуждать новые домыслы о возможном предательстве княжича. Купеческий сын с грамотой, посланный к немцам Олятой, на время был позабыт.