Тим Северин - Дитя Одина

— Но ты не уверен?

— Ну, матушка, я гостил там не так долго, чтобы пересчитать их, — ответил Сигтрюгг обидчиво, вытирая руки о льняное полотенце, которое держал перед ним паж. Сигтрюгг много заимствовал из иноземного чина.

— По моим сведениям, ярл Оркнеев сможет, пожалуй, поднять сотен пять или, может быть, шесть, не больше. А этого недостаточно, — сказала она.

Было очевидно, что мать конунга уже знает ответ на свой вопрос.

Сигтрюгг хрюкнул. Он заметил в голосе матери суровую нотку и знал, что сейчас последует приказание.

— Нам нужно больше войска, чтобы наверняка сладить с этим выжившим из ума Брианом, — твердо продолжала Гормлайт.

— И где ты думаешь найти их?

— Недавно с острова Мэн прибыл купец, и он сообщил мне сегодня поутру, что там на якоре стоит большой флот викингов. Они действуют под началом двух опытных вожаков. Одного зовут Бродир, другого — Оспак Косоглазый.

Сигтрюгг вздохнул.

— Да, матушка. Я знаю их обоих. С Бродиром познакомился два года назад. Свирепый с виду. Волосы носит столь длинные, что затыкает их за пояс. Конечно, привержен старой вере. Говорят, что сам он — ведун.

— Я полагаю, тебе необходимо залучить их обоих вместе с их людьми в наше войско, — твердо сказала его мать.

Сигтрюгг сперва заупрямился, по нему это было видно, но потом решил согласиться. Полагаю, он давно уже отказался от попыток оспаривать мнение своей матери, ибо прекрасно знал, чем это закончится.

— Хорошо, — сказала она. — Отсюда до Мэна меньше дня пути.

Мне показалось даже, что вот сейчас конунг найдет какое-нибудь возражение, но он лишь помолчал немного, потом раздраженно бросил куриную кость собакам и, забыв про пажа с полотенцем, утер рот полой и, нарочито отвернувшись, завел разговор с женой.

Желание Гормлайт для Кетиля было приказом. Управитель страшился ее, и в тот вечер он суетился особенно, подгоняя придворную прислугу. На рассвете «Пенящий море» должен был быть готов к отплытию. Сигтрюгг отправлялся на Мэн.

— И ты, — со злобой сказал Кетиль, — ты тоже отправишься. Вместе с этими псами. Конунг решил, что они будут неплохим подарком тем двум разбойникам. Полагаю, он скажет, будто это боевые собаки, наученные биться. Я-то знаю, им больше по нраву валяться весь день на подстилках и ловить блох. Но, по крайней мере, мы от них избавимся.

Было холодно, сыро, и плавание длилось в два раза дольше ожиданного. Мои подопечные были в самом жалком состоянии. Они скреблись о покатые борта, дрожали, их рвало, и, рухнув на днище в который раз, они лежали там, как при последнем издыхании, когда «Пенящий море» обогнул южную оконечность острова Мэн и на веслах медленно вошел в закрытый залив, где стоял на якоре флот викингов. Мы подходили осторожно, все щиты висели на бортах, корабельщики старательно выказывали свою покорность, а Сигтрюгг с телохранителями стоял на носу, все безоружные и без доспехов, давая понять, что они идут с миром. «Пенящий море» был явно самым большим кораблем в заливе, но и он не выдержал бы совместного нападения викингов. Оспак и Бродир собрали три десятка судов.

Стороны не настолько доверяли друг другу, чтобы вести переговоры на одном из судов, поэтому совет держали на берегу в палатке. Ясное дело, Сигтрюгг захотел, чтобы его собаки были выставлены напоказ. Я притащил двух ослабевших от морской болезни псов, да и мне самому было почти так же холодно и худо, как им, когда я занял свое место в свите. Не обращая ни малейшего внимания на резкий ветер и дождь-косохлест, время о времени стучавший по палатке, Оспак и Бродир стоя слушали предложение Сигтрюгга. Теперь я уже достаточно его знал, чтобы понять происходящее. Он обстоятельно описал величину и богатство владений ирландского короля и прибавил, что Бриан Борома слишком стар, чтобы успешно защищать имущество королевства. В пример его слабеющих сил Сигтрюгг привел то, как он дурно обошелся со своей женой Гормлайт. Он посадил ее под замок на три месяца, не помыслив, что это оскорбление ее роду, дому конунгов Лейнстера. Бриан Борома стар и немощен, хватка у него ослабла. Понадобится только хорошо подготовленное нападение, чтобы лишить его власти и открыть Ирландию для грабежа.

Оба викинга внимали безучастно. Из них двоих Бродир был наиболее представительный. Оспак же складнее и обыкновеннее, если не считать странного разворота его левой глазницы, от чего и пошло его прозвище, Косоглазый. Бродир же был огромен, почти на голову выше товарища. Все в нем было большим. Крупное грубое лицо, ноги как столбы, таких больших кистей и стоп я никогда не видел. Однако самым примечательным были волосы. Как сказал Сигтрюгг своей матери, Бродир отрастил их такими длинными, что они доходили до пояса, и приходилось засовывать их за кушак. Этот великолепный водопад волос был необычного для северянина аспидно-черного цвета.