Геннадий Адамович - Пояс Рода

В середине лба располагался Идол. Требища разместились на местах слуховых отверстий. Да, получается, он и выполнял эту функцию — выслушивал просьбы, получал информацию и обрабатывал ее.

Источник — это то место, откуда, простите, высиживаются яйца или, так сказать, место выделения.

Лапы и клюв — это пристани, старая дорога — это в точности пищеварительный тракт, крылья — это рощи.

Сердце — место, где концентрировалась эта энергия. Там была усадьба когда-то. В наши дни кто-то купил этот участок, но приезжают хозяева только на лето или выходные. То есть место охраняется, но практически пустует.

В этом месте должен быть глаз, то есть некий наблюдательный пункт.

Этого она не знала. Значит, надо разобраться.

Что еще?

Общая картина явно разбивалась на отдельные сегменты, в каждом из которых угадывались контуры животных.

Кабан, лиса или ласка, медведь, волк… Точки в местах, где у этих животных должно быть сердце, и есть центры различных энергетических аномалий. Вот там, где оно у медведя — еще один источник, который, по мнению местных, помогал мужчинам в самых разных их проблемах…

У волка… тут ее повело, и она просто ощутила волчий взгляд. Ей не было страшно, наоборот… И почему-то вспомнились глаза того воина… вернее, где она видела их раньше.

Возникшее видение говорило о том, что ее мысли идут в правильном направлении. Но захотелось еще раз посмотреть в эти глаза. Ей казалось, что она откуда-то помнила их… наверное… Правда, она и в самом деле как-то раз так вот близко посмотрела в глаза умирающего волка на охоте… Вернее не на охоте, а когда-то давно, очень далеко отсюда, за ней действительно гнались волки. После нескольких выстрелов один из них молча упал, остальные свернули с дороги и скрылись в лесу. Тот волк был почти белым… или седым? Ей захотелось посмотреть на него поближе. Она подошла, оставив коня у дерева — он ни за что не хотел идти в ту сторону. Это было неосмотрительно: волки в любой момент могли вернуться, и тогда ей бы пришлось туго одной на безлюдной тропинке у самой границы в сопровождении голодной стаи… Но любопытство было сильнее, и она подошла к лежащему зверю.

Крови было немного, но она ярко сверкала на льду плотной выпуклой быстро темнеющей лужицей, окрашивая свежевыпавшие снежинки. Как будто медленно плелось кровавое кружевное полотно вокруг драгоценного камня. Зверь был большим, с широкой грудью и роскошной почти белой шерстью. Пуля попала в переднюю лапу, и теперь она безжизненно лежала рядом со здоровой, сильной, царственно покоившейся на пушистом снегу. Она заметила, что волк дышит. Палец сам лег на курок. А если бросится? Добить? Стало как-то не по себе. Одно дело стрелять в нападающую стаю, и совсем другое — видеть, как еще живое, такое прекрасное сильное свободное животное разлетается в клочья прямо перед тобой… И тут волк посмотрел прямо ей в глаза… она приросла к земле, не в силах сдвинуться с места. Голубые глаза с вертикальными зрачками… внимательные, без страха, спокойно ожидающие смерти… по ту сторону боли и страха, но с какой-то нереальной страстью… Она не смогла выстрелить, вместо этого, как завороженная, она погладила эту огромную голову, провела рукой по спине… волк закрыл глаза совсем как щенок, засыпая от удовольствия. Потом еще раз посмотрел на нее. Он точно не боялся и вроде не собирался нападать.

То, что она тогда сделала, было сумасшествием, но она достала из нарукавного кармана перевязочный пакет и перевязала ему лапу. Еще раз погладила, чувствуя, как энергия перетекает из рук и сверху по позвоночнику животного (совсем как у людей, с удивлением подумала она, раньше никогда не лечившая зверей). Будет жить, если свои не задерут… Медленно пошла к привязанному коню Дубку, который от страха чуть не оборвал повод, которым был привязан, с трудом успокоила трясущееся животное, которое почти обезумело от волчьего запаха, которым она вся пропиталась, и поехала домой. Странно, но она даже не хотела смывать с себя этот запах, и долго еще, потягивая носом, ловила его угасающие струйки.

Она никому не говорила об этом, сама не зная, почему. И вот вспомнилось…

Она тряхнула головой и вернулась к теме.

Получается довольно забавно: целый комплекс тотемных воинских и племенных изображений, соединенных общим — этой птицей, не то вороном, не то орлом…

Да это же и в самом деле языческий храмовый комплекс, который полностью совпадает и со славянскими, и со скандинавскими культовыми представлениями.