Бронислава Вонсович - Искусство охоты на благородную дичь (СИ)

— Вы можете его снять и продолжать изучать в свое удовольствие, — проворчал Эвальд. — Я хочу получить наконец возможность поцеловать свою невесту.

Мне тоже хотелось как можно скорее избавиться от этого украшения, но уж другого я на себя надеть не позволю. Пусть наш принц ищет себе иной объект для поцелуев.

— В том-то и дело, что не могу, — огорошил меня маг. — Снять артефакт можете только вы, Ваше Высочество, эта его функция осталась неповрежденной. Если я сейчас туда полезу, то он отреагирует на меня так же, как на вас. И пока я не вижу способа это обойти.

— Как это? — опешил Эвальд. — Я что, теперь даже близко подойти не могу к девушке, которая является моей невестой?

— Не переживайте, Ваше Высочество, — оптимистично сказал инор Лангеберг. — Мы все непременно поправим.

— И как скоро?

— Несколько недель, — маг еще раз посмотрел на мой артефакт и решил подстраховаться. — Самое большее, несколько месяцев.

— Несколько месяцев? — возмущению Эвальда не было предела. Он навис над инором так грозно, что даже мне стало страшно. — За что мы вам деньги платим, спрашивается?

— Вы сами виноваты, — ничуть не испугался маг, по-видимому, привыкший к подобным проявлениям гнева. — Я вас предупреждал, что все это может плохо закончиться. И потом, самое главное, что защитная функция артефакта не повреждена и отлично работает. Для вас же самым важным было защитить девушку, не так ли?

Вид Эвальда был бы забавен, если бы это не было напрямую связано с невозможностью для меня разорвать помолвку. Почему-то во мне зрела уверенность, что Дитер такую перенастройку артефакта сделал намеренно. Интересно только, чем он при этом руководствовался?

Когда Эвальд вволю посокрушался над постигшим его несчастьем, пришло уже время ужина, на который он меня и пригласил и даже попытался взять меня за руку, видно, позабыв, чем это заканчивается. То, что тут же случилось, было вполне предсказуемо. Вставшие дыбом волосы вполне соответствовали выражению лица принца и потоку экспрессивных выражений из его рта.

— Ваше высочество, вы все же сдерживались бы при своей невесте, — начал его увещевать инор Лангеберг.

— Она и сама наверняка думает то же, — мрачно ответил Эвальд. — Разве что в других выражениях.

Плотоядность из его взора ушла, теперь он посматривал на меня с опаской. Пожалуй, мне это даже нравилось — впервые с момента нашего знакомства он меня боялся больше, чем я его. Правда, я все равно предпочла бы, чтобы он это делал на некотором расстоянии от меня…

— Я распоряжусь, чтобы вам сюда доставили поесть, — решил принц. — Если уж все так нехорошо получается, то с семьей Эрике ужинать не следует.

— Я могу и в общежитии поужинать, — встрепенулась я. — Давай ты лучше распорядишься, чтобы меня отвезли.

— Я не могу допустить, чтобы ты ушла отсюда голодной, — заявил Эвальд. — Если уж я тебя даже поцеловать не могу, нужно же это как-то компенсировать. К тому же наш дорогой маг может и придумает какой-нибудь выход из сложившейся ситуации за это время.

Когда жених мой ушел, Лангеберг некоторое время задумчиво расправлял манжеты, глядя куда-то в сторону, а потом внезапно спросил:

— Леди Штаден, а почему вы так не хотите замуж за Эвальда?

— Наверно, потому, что я его не люблю, да и он меня не любит.

Вопрос застал меня врасплох, но я последнее время так часто на него отвечала, что даже задумываться над ответом не стала.

— Если принять во внимание все усилия нашего принца по завоеванию вашего сердца, — несколько витиевато сказал маг, — то невольно приходишь к мысли, что вы влюблены. И поэтому сопротивляетесь с таким усердием.

Я промолчала. Говорить на столь личные темы я была не готова. Тем более, с человеком, которого я вижу впервые в жизни, и от которого непонятно чего ожидать приходится.

— И как, взаимно? — продолжил он меня допытывать.

А вот на этот вопрос ответить я не могла даже себе. Катарина утверждает, что я ему нравлюсь. Но ведь он не пытался сделать мне навстречу даже маленького шага. Ведь и поцелуй у нас был всего один, тот, который я у него вытребовала в качестве желания. Все остальные его слова и поступки укладывались исключительно в рамки дружеского расположения ко мне, как к сестре Берти.

— Это он испортил ваш браслет?

— Вы же сами сказали, что это сбой, — вот теперь я действительно испугалась.

— Что вы, милая, — насмешливо сказал инор Лангеберг, — уж отличить намеренное выведение из строя от случайной поломки я в силах. Неужели вы думаете, что должность придворного мага — это синекура, на которую отбирают исключительно по связям и внешности? Хотя, признаю, сделано мастерски. И блок по определению, есть ли защита у Эвальда или нет, запрятан очень хорошо. Маг рангом пониже моего этого бы не заметил.