Анатоль Нат - Жизнь и приключения хроника Сидора с хроником Димоном на Юге

А вернуть лепнину на место, так вообще будет хорошо, — бросил он грустный взгляд на выщербленный кирпичный потолок с полуобвалившейся штукатуркой и кое-где виднеющимися остатками прежней лепнины. — Тогда это уже будет не грязная трактирная помойка, а настоящий рыцарский зал, — грустно констатировал он.

Медленно спускаясь по широким, удобным ступеням на сильно загаженный всяческими отбросами почему-то земляной пол большого, просторного зала, расположенного значительно ниже уровня существующей земли, он с интересом разглядывал загоревшимся от восторга глазами везде отчётливо выступающие остатки былого великолепия.

— Неплохо! Ей, Богу, неплохо!

Раздавшийся у него над ухом удивлённый голос Димона, мигом вывел Сидора из созерцательно-минорного настроения, в которое он впал, едва войдя в трактир.

— Если выкинуть отсюда весь тот сброд, что здесь ошивается, то место реально потрясное.

Те, кого Димон назвал столь неласковым словом, действительно иначе, как сбродом, назвать было нельзя. Совершенно уголовного вида, явно с самого своего рождения никогда не мытые личности, распространяли вокруг себя забивающее все запахи ароматы грязного, вонючего тела, придавая окружающему их былому великолепию помещения особенный, непередаваемый колорит.

Не отставало от них и само помещение, до такой степени загаженное, что казалось, подобного быть просто не может.

Всё это мычащее, орущее, ругающееся матом грязное стадо, сбитое егерями с ящерами в углы помещения и постепенно вытесняемое наружу сквозь выбитые напрочь двери трактира, ругалось и орало, проклиная невесть откуда взявшихся вооружённых егерей, нарушивших их отдых и выкидывающих теперь куда-то на улицу.

То, что это настоящий клоповник, можно было догадаться по одному только внешнему виду присутствующих здесь оборванцев. Ну а к запаху можно было даже и не принюхиваться, так как только широко открытый рот и позволял ещё с трудом дышать в застарелом смраде настоящего, матёрого бомжатника.

Единственным для передвижения по помещению оставался лишь свободный широкий проход между этими сбитыми по углам кодлами, ведущий куда-то в открывшуюся глубь помещения.

Стараясь дышать через раз, Сидор с держащимся рядом Димоном, на лице которого написано было не менее потрясённое изумление, медленно прошли на середину зала, откуда им, за останками разрушенных колонн, неожиданно открылся вид на дальнюю, не видимую от входа глухую часть подвала.

К их удивлению там наличествовал невысокий каменный подиум, подобный тому, что и при входе в трактир. Единственно что его отличало, так это намного большие размеры и остатки узорчатой деревянной решётки в виде лёгкой, воздушной ограды по краю, на манер летней открытой веранды, отделяющей слегка приподнятый над полом подиум от остального помещения.

Столь обычная где-нибудь в пейзажном парке деревянная конструкция, здесь она смотрелась диким, необычно вызывающим элементом, выпадая из общего стиля и одновременно придавая этому уединённому месту необычайную привлекательность и удивительный уют.

— По-моему, нас там ждут, — голос Димона, едва пробившийся сквозь невообразимый гам, стоящий в помещении, мигом вернул в реальность Сидора, изрядно ошалевшего от мерзости подобного окружения.

— Ты предлагаешь туда подняться? — мрачно глядя на грязные каменные ступени, ведущие на подиум, чуть ли не в полный голос прокричал Сидор.

Голос его в царящем вокруг гаме был едва слышен. Тем не менее, его умудрился услышать Ван, в этот момент как раз выколачивающий кулаками что-то из валяющегося под столом какого-то грязного нищего.

— Пошли туда! — отвлекаясь от своего увлекательного занятия, он рывком кинул безвольно висящее тело бродяги подскочившему к нему какому-то егерю. — Там должен быть воздух почище. Я такие помещения знаю, — тяжело переводя дух продолжил он. — В том углу своя вытяжка и своя вентиляция. Там место для "чистой" публики, для дворян.

— Они наверняка принюхались, — мрачно возразил Сидор, двигаясь следом за опередившим его Ваном.

— Упс! Однако ты оказался прав, — удивлённый возглас Димона, опередил собравшегося было что-то сказать Сидора. — Удивительно! Здесь и вонь трактирная не чувствуется, и шума практически не слышно.

Поражённый Димон даже остановился у подножия лестницы, задержав таким образом всю группу, столпившуюся у него за спиной.

— Я с таким уже сталкивался, — тяжело перевёл дух Ван, невольно стараясь протолкнуться в образовавшейся сутолоке поближе к подиуму и стараясь почаще дышать, чтоб продышаться от спёртого, вонючего воздуха грязного, затхлого помещения. — Этот эффект достигается специальной планировкой и конфигурацией сводов потолка, — пояснил он, протолкавшись в первые ряды и тяжело облокотившись на каменные перила у подножия лестницы. — Воздух сюда поступает по отдельным воздуховодам, и место так устроено, что не слышно ни шума зала, ни того, что здесь говорят. Акустика такая.