Марк Лоуренс - Принц шутов

Толпа мужиков с ближайшей баржи с пивом разразилась «Жалобой фермера», совершенно неприличной песней о радостях обладания домашним скотом. Я знал ее, хотя в Красной Марке пели не про горца, а про жителя Роны, что не знает покоя, покуда не сделает что-то такое.

— Должно быть, празднуют что-то. — Снорри шумно втянул воздух, наполненный ароматом жаркого. От такого запаха после долгого путешествия невольно урчит в желудке. Так вот у Снорри желудок практически взревел. — Не могут же они устраивать такое каждую ночь.

— Потерянный принц вернулся, разве не знаете? — Женщина с кружками прошла мимо и хватанула Снорри за бедро. — Все знают! — Она сменила направление и прошла мимо Слейпнир, не выпуская ноги Снорри. — Обалдеть можно, какое мясцо!

Муж или ухажер схватил тетку за руку и оттащил ее, грозно нахмурившись, но Снорри ему было не в чем обвинить. Ну, это и к лучшему, если поразмыслить. Я смотрел, как ее уводят. На свой лад она была аппетитна, как то жаркое, сытая (многие назвали бы ее толстой), но веселая, с горящим глазом. У нее даже зубы по большей части сохранились. Я вздохнул. Все же путь явно затянулся.

— Потерянный принц?

Вроде бы Баракель говорил о каком-то принце.

Снорри пожал плечами.

— Ты — потерянный принц. Такие время от времени возвращаются — ну, знаешь, блудные сыновья. Если это приводит местных в благодушный настрой, значит оно неплохо — так-то жить легче и приятнее. Приехали, взяли что нам надо, уезжаем.

— Звучит неплохо.

Разумеется, мы говорили не об одном и том же, но звучало-то все равно неплохо.

Мы переехали через Сейн по Королевскому мосту, красивому и широкому, опирающемуся на огромные столбы, должно быть пережившие Тысячу Солнц. Город Крат поднимался от доков на противоположном берегу, раскинувшись на пологих холмах и достигая стен Старого города, где жили деньги и откуда они присматривали за своим имуществом. Посреди всего этого располагался Высокий замок. Я решил просто ехать вниз по склону. В итоге мы приехали в плохо освещенный квартал, где сточные канавы были переполнены, а пьяницы, шатаясь, бродили по узким проулкам, держась середины и не доверяя тени.

— Найдем себе местечко на вечер, — сказал я. — Что-то непристойное, ага.

Завтра я снова буду принцем и постучу в двери Олидана. Сегодня же я хотел сполна насладиться преимуществами анонимности и благами цивилизации. Благами упадочной цивилизации. Если Баракель опять разбудит меня с первыми петухами и начнет читать лекции на тему морали, на этот раз у него хоть повод будет. И потом, если я найду злачное место и проснусь среди такого греха, на который надеюсь, может, он решит вообще ко мне не соваться?

— Там?

Снорри показал на достаточно широкую улицу, чтобы там могли быть таверны. Дома были в три этажа, каждый этаж опирался на тяжелые балки и нависал над предыдущим. Толстый палец Снорри направил мой взгляд к вывеске.

— «Падающий ангел». Звучит прямо как надо.

Я подумал: интересно, как на это среагирует Баракель?

Мы сдали лошадей конюшему, и я последовал за Снорри в бар. Ему пришлось нагнуться, чтобы не задеть фонари над входом, и, когда он отошел, я увидел, что это за заведение. Та еще дыра, и публика соответствующая — одни из самых опасных на вид людей, которых я встречал вне ям… а может, и там тоже. Инстинкт подсказывал мне принять противоположное движение посредством разворота на каблуке и отправиться искать место поспокойнее, но Снорри уже занял столик, а я-то видел, как он разнес молодчиков Эдриса в горах, и подумал, что, может статься, безопаснее держаться поближе к нему, чем испытывать судьбу в одиночку.

В «Ангеле» откровенно воняло: потом, лошадьми, прокисшим пивом и свежим сексом. Молоденькие служанки выглядели загнанными, три бармена нервничали, и даже проститутки держались поближе к лестнице и выглядывали из-за перил, словно разуверившись в правильности выбора ремесла. Казалось, посетители по большей части — не завсегдатаи. Я скользнул вдоль скамейки, чтобы сесть рядом со своим викингом, и заметил, что клиенты столь же разительно отличаются друг от друга, как норсиец и житель Красной Марки. Нубанец, что сидел у очага, надо полагать, проделал сюда самый долгий путь. Крепкий мужик с ритуальными шрамами, серьезный, настороженный. Он заметил, что я на него пялюсь, и усмехнулся, показав белые зубы.

— Наемники, — сказал Снорри.

Я заметил, что почти у каждого здесь имеется оружие, причем не стилет или рапира цивилизованного человека, а здоровые такие мечи, топоры, колуны, ножи для охоты на медведя и самый большой арбалет, какой я когда-либо видел. На некоторых были кирасы, грязные и помятые, явно их использовали в хвост и в гриву. Другие были в старых кольчугах или стеганых доспехах с отдельными металлическими пластинами.