Марк Лоуренс - Принц шутов

— Пусть заплатит за свой гребаный бренди! — крикнул воин у барной стойки.

— Дешевый трюк!

Это сказала толстая тетка, с грохотом ставя на стол пивную кружку.

— Он не родня Аларику!

В голосах послышался гнев.

— Да он ни единого слова правды не сказал, надо полагать!

— Лжец!

— Вор!

— Да он жену свою поколачивает!

Это уже я сказал.

Толпа собралась вокруг бедняги Хакона, он тонул в их криках и собирал удары. Каким-то образом он все же вырвался и выбежал на улицу — ну, то есть его почти что выкинули. Он влетел в грязь, поскользнулся, упал, кое-как поднялся и убрался восвояси, захлопнув за собой дверь.

Я удобно расселся на стуле и снял зубами с ножа последний кусочек мяса. Было вкусно. Не могу сказать, что использование ангельского дара исцеления для того, чтобы нагадить человеку, оказавшемуся красивее, выше, даровитее меня, вызывало гордость, но в общем чувство было довольно приятное. Я оглядел толпу, гадая, кого из девчонок можно опять закадрить.

— Эй, малый!

Крепкий рыжеволосый мужик загородил от меня Астрид.

— Я…

— Да плевать мне, кто ты такой, ты сел на мое место.

У этого типа было красное сердитое лицо, из тех, про которые говорят «кирпича просит», и его внушительная туша упакована в толстую кожу с чернеными заклепками, а на поясе висели нож и топорик.

Я встал — не без усилия, поскольку исцеление раны Хакона изрядно вымотало меня. Я был выше ростом, что не очень-то удобно, когда надо избежать драки. Как бы то ни было, встать пришлось, коль скоро я предпочел освободить место, а не быть из-за него порезанным на кусочки. Я надул щеки и запыхтел — ибо показывать слабость смертельно опасно.

— Люди моего положения не пересекают море ради кабацких драк. Да клал я на то, чье это место!

Тяжесть меча напоминала о его наличии, и я пожалел, что Снорри навязал мне его. Всегда проще выбраться из подобной заварушки, если заявить, что забыл железку дома.

— Грязный ублюдок! — Норсиец посмотрел на меня с издевкой. — Надеюсь, стул-то хоть не обгадил? — Он подчеркнуто нахмурился. — Или пятно не вывести, как ни скреби?

Честно говоря, грязны мы были в равной степени, но его грязь покрывала бледную, как рыбье брюхо, кожу, под которой змеились синие вены, моя — оливковую кожу южанина из Красной Марки, которая остается такой даже вдали от родного солнца и еще более темна благодаря индской крови, что текла в жилах моей матушки.

— Твой стул.

Я отошел, ткнув пальцем в освободившееся место. На мужика этого я смотрел внимательно-внимательно и был готов действовать в любую минуту.

В таверне стало тихо, словно все предвкушали потасовку. Иногда такого никак нельзя избежать, если вы не настоящий профессионал. Почти никому не придет в голову просто удрать со всех ног.

— Он правда грязный! — Викинг показал на стул, столь же грязный, как и все прочие в этом заведении. — А ну давай чисти! Сейчас же!

С улицы зашел еще кто-то, — можно подумать, этому типу была нужна группа поддержки.

— Полагаю, для тебя найдется стул почище, — пропыхтел я, притворяясь, что счел его слова шуткой, и надеясь устрашить его своими габаритами.

Точно так же как трусы инстинктивно влипают в неприятности, многие задиры чувствуют страх за версту. Что-то почти неуловимое подсказало ему, что со мной разделаться нетрудно.

— Я сказал — чисти.

Он угрожающе поднял кулак.

Снорри возник у него за спиной, поймал за руку, сломал ее и отшвырнул его в угол.

— У нас нет времени для игр, Ял. Сюда направляются три ладьи с моряками из Маладона — говорят, что лорд Хакон… в общем, нам только этого не хватало.

И он протащил меня по всей комнате, за нами устремились Арне, Туттугу и близнецы, и мы покинули таверну через черный ход.

— Лагерь разобьем среди холмов, — сказал он, распахивая калитку в стене заднего двора.

И все мои мечты о теплой постели и еще более теплой компании сдуло холодным ветром.

Я тащился в хвосте, сгибаясь под тяжестью поклажи. Казалось, Снорри решил, что нам вот прямо необходимо каждому дотащить до Суровых Льдов по нескольку булыжников. Туттугу неуклюже топал рядом, тяжело дыша.

— Ну и чего, приложил мазь?

Он кивнул, продолжая передвигаться походкой человека, забывшего вовремя посетить уборную.

— Жжется, зараза.

— Это горчичное семя.

По здравом размышлении оказалось, что надо бы семена фенхеля, но я решил, что сейчас об этом упоминать уже не стоит.

Я поправил заплечный мешок, но так стало еще хуже.