Мэри Стюарт - Последнее волшебство

Гвиневере было пятнадцать лет. Она заметно выросла с той поры, что я ее видел, и округлилась, но, в сущности, осталась такой же резвой девочкой, со свежим личиком и веселым взглядом, и открыто радовалась судьбе, которая привела ее сюда из Корнуолла и предназначила в жены молодому королю Артуру – надежде всей Британии.

Она очень мило передала извинения госпожи своей королевы, дав понять, что Игрейну задержало не более как случайное недомогание; король выслушал ее благосклонно, а затем предложил ей руку и сам проводил ее с Морганой к дому, отведенному для дам. То был лучший из городских домов вне крепостных стен, и там они могли отдохнуть и приготовиться к свадьбе.

Вскоре вслед за тем Артур возвратился в свои покои. Я еще из-за двери услышал, как он оживленно беседует с Бедуиром. И разговор шел не о дамах и свадьбах. На ходу Артур освобождался от богатого облачения, а Ульфин стоял наготове, чтобы поймать роскошный плащ, скинутый с плеч, и поднять с пола тяжелую перевязь с мечом. Артур весело приветствовал меня.

– Ну? Как ты ее нашел? Ведь какая красавица выросла, верно?

– Да, она очень хороша. Будет тебе достойной парой.

– И не ломака, не жеманница, слава тебе господи. Видеть таких не могу.

Я заметил, что Бедуир улыбается. Мы с ним оба понимали, что так оно и есть, в самом прямом смысле: он действительно не мог тратить время на жеманниц, ему было некогда любезничать и виться вокруг да около. Его цель – свадьба и брачное ложе, а затем, ублаготворив женитьбой лордов постарше и сам избавившись от этой заботы, он сможет вернуться на север, где его ждут недовершенные дела.

Он тут же и заговорил об этих делах, приглашая нас в передние покои, где стоял стол с рельефной картой.

– Сейчас мы об этом потолкуем, вот только соберутся остальные члены военного совета. Я уже за ними послал. Вчера вечером пришли новые вести. Я ведь говорил тебе, Мерлин, что решил вызвать сюда этого твоего молодого человека Герейнта из Оликаны. Он прибыл вчера вечером – ты его еще не видел? Нет? Он сейчас тоже придет. Весьма тебе благодарен: этот человек – находка, он уже трижды показал, чего стоит. Сейчас он привез известие из Элмета... Но об этом чуть позже. Пока они не собрались, я хочу услышать от тебя, что с королевой Игрейной. Бедуир сказал, что о ее поездке сюда не могло быть и речи. Ты знал о ее болезни?

– Я в Эймсбери увидел, что она хворает, но она не пожелала об этом говорить ни тогда, ни потом, и совета моего не спрашивала. А каково ей теперь, Бедуир?

– Не мне судить, – ответил тот, – но, на мой взгляд, она в тяжелом недуге. Она сильно переменилась после коронации, стала худа, как призрак, и почти все время лежит в постели. Артуру она прислала письмо и хотела написать тебе тоже, но это уже было ей не вод силу. Так что мне поручено передать тебе ее приветы и благодарить за письма и за то, что не оставляешь ее заботами. Твоих писем она всегда ждет с нетерпением.

Артур встревожено взглянул на меня.

– Ты понимал, что дело примет такой оборот, когда видел ее последний раз? Это – смертельно?

– Боюсь, что да. Когда я увидел ее в Эймсбери, семена болезни уже были посеяны. А потом, во время коронации, беседуя со мной, она уже, мне думается, чувствовала, что силы ее идут на убыль. Но угадать срок... Будь я даже ее собственным лекарем, и то едва ли я отважился бы на такую попытку.

Он мог бы спросить у меня, почему я не поделился с ним своими опасениями, но соображения мои были очевидны, и тут не о чем было разговаривать. Он только кивнул озабоченно.

– Не знаю... Я ведь должен буду возвратиться на север, как только покончу со здешними делами. – Он говорил о своей женитьбе так, словно это была битва или военный совет. – Ехать в Корнуолл мне никак невозможно. Может, следует послать тебя?

– Незачем. Ее врач – отличный знаток своего дела. Я знал его юным учеником в Пергаме.

– Ну что же, – произнес Артур, покоряясь судьбе. И повторил еще раз: – Ну что ж...

Но смирно стоять он не мог, а двигался вокруг стола, переставляя колышки, которыми была утыкана глиняная карта.

– Беда в том, что всегда кажется: можно что-то еще предпринять. Я люблю решать сам, а не ждать решения. Знаю, знаю, ты сейчас скажешь, что мудрость в том и состоит, чтобы знать, когда надо действовать, а когда всякое действие бесполезно. Только, боюсь , я никогда не достигну возраста мудрости.

– Наверно, лучшее, что ты сейчас можешь сделать для королевы Игрейны и для себя, – это осуществить задуманный ею брак, а также позаботиться о том, чтобы твоя сестра Моргана взошла на регедский престол, – сказал я.