Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

— Мы? Вы о ком говорите? Имперских ребятках? Или ренегатах из канийских краёв?

— Мы, это значит мы… Ты полагаешь, что тебе поможет твоя подготовка в Империи? Я — Негус Хатхар, первосвященник Великого Тэпа, которого…

— Смотри, прослезюсь!.. В твоих интересах (я намеренно перешёл на «ты». чтобы позлить Восставшего) ответить на мои вопросы. Быть может…

— Что значит «быть может»? — свирепо спросил Хатхар.

Не похоже, что Хатхар меня опасался. И это тоже настораживало. Но надо продолжать, не останавливаться.

— Кто такой Бор? Я думаю, ты это прекрасно знаешь… Почему его Искра в теле… Сверра? Почему в жилах кровь единорога? А сердце…

— Какой ты резвый, — осадил меня первосвященник. — Кто да почему… То, что ты ничего не помнишь, даже на руку.

— Кому? Вам?.. Отвечай, или… или…

— Ох, какой… грозный! Или что?

Вот теперь рассвирепел я. Меня охватил раж, секунда, и «шоры» готовы были накрыть разум.

— Клянусь Сарном, эта стрела разорвёт твои лёгкие!

— Сарном? Ха! Да ты, братец, ещё глупее, чем я думал…

— Что тебе надо в Сиверии? Что ты тут ищешь?

— Уже нашёл.

— Пирамиду? Искры Восставших?

Негус замолчал. Я увидел, как его пальцы с силой впились в посох. Моя дерзость его раздражала.

— Это наша земля… наш аллод, — первосвященник отчеканил каждое слово с такой эмоциональной окраской, словно он был судьёй, объявляющим приговор. — Весь Сарнаут должен принадлежать нам…

— Я думал Тэпу.

— Ты… ты… ты ничего не понимаешь. Тэп — это бог! Великий могучий бог! А кто ты? Подобие джунского голема?

— Ты знаешь, кто я!

— Игрушка… инструмент, который сломался!

— За что, как говорится, боролись…

Первосвященник снова рассмеялся.

— Послушай, — чуть мягче начал он, — всё ещё можно исправить. Надо только…

— А если некому будет исправлять? Что тогда?

— Это вряд ли, — сухо отвечал первосвященник, чуть принаклоняя посох.

— Да? А что если я скажу следующее: Бор… настоящий Бор на самом деле не терял памяти. Как тебе такое слышать?

Восставший напрягся. Глаза под его маской уткнулись в меня, что-то выискивая.

— Нет, ты врёшь, — сказал он. Послышался сдавленный смех. — Конечно, врёшь!

— Отчего же? Как ещё мне было найти… тебя.

— Меня? — не понимал первосвященник.

Мои слова его ставили в тупик. Я это видел.

— А зачем искать меня? — задал вопрос Хатхар.

— Чтобы… убить. А Искру отправить в чистилище. Её там ждут… с нетерпением.

— Кто ждёт? Тенсес? — голос первосвященника дрогнул. — Да кто ты такой?

— Моё имя — Бёрр, что значит «рожденный»… Я видел тех, кто устраивал небо, устраивал землю. Я видел Великих Драконов, падение цивилизации джунов…

— Что? — Хатхар чуть дёрнулся вперёд, словно хотел наброситься.

Я тут же вскинул лук и прицелился.

— Что за чушь ты несёшь? — вполне серьёзно спросил первосвященник. А я действительно, нёс какую-то околесицу, лишь бы сбить с толку Хатхара, заставить его говорить. В голосе Негуса послышались тревожные нотки. — Какой Бёрр? Ты… ты…

Я хоть и целился, но всё-таки ждал слов первосвященника. Но тот резко взмахнул своим посохом.

— Вспышка!

Молния отчего-то срикошетила, уходя в сторону и попадая в стену. От той оторвался здоровенный кусок.

Я тут же отскочил в сторону… кувыркнулся, вытянул следующую стрелу…

— Вспышка! — и в этот раз попал.

Хатхара откинуло назад. А когда я к нему подошёл, то увидел развороченное на куски тело, из которого выглядывали какие-т странные железки. Кровь густыми потоками потянулась к моим ногам. Запахло жареным мясом.

Негус несколько раз порывался что-то сказать. Его маска отлетела в сторону, обнажая уродливое лицо древнего старикашки.

Через пару секунд Хатхар замер, его взор затуманился.

— До встречи в чистилище, сволочь! — пнул я ногой мёртвое тело.

Хоть и неуважение, да Нихаз с ним! Туда и дорога!

Поторопился… Блин! Снова поторопился!

Я от досады стукнул себя по лбу. Ничего толком не узнал. Этого Хатхара надо было выжимать до последнего… Ладно, уже поздно жалеть.

Осмотрев залу, я нашёл выход в следующий коридор. Именно оттуда тянуло свежим морозным воздухом.

Вернувшись к своим товарищам, я увидел, что они уже начинают приходить в себя.

— Что это было? — спросил Первосвет.

— Усталость, — соврал я. — Вон там, скорее всего, выход.

— А это кто? — спросили меня, указывая на разорванное тело первосвященника.

— Старый знакомый. Давайте, живей отсюда. А то мало кто ещё нагрянет.