Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик

— То есть вы хотите сказать, что для них сложившееся положение вещей нестерпимо? Но если так, святой отец, то единственный способ ликвидировать раскол состоит в том, чтобы избавиться от архиепископа.

— Аббата, — поправил его Мак Ги, покачав указательным пальцем. — Всего лишь аббата — не будем об этом забывать. Грамерайская паства принадлежит Римской Церкви, чего бы им ни наговорила эта заблудшая душа.

— А грамерайские катодеанцы — часть вашего ордена? — улыбнулся Род. — И вы думаете, аббат смирится с этим, ваше преподобие?

— Смирится он или нет, это совершенно все равно. — Мак Ги решительно махнул рукой. — Я верю в своих монахов.

Род мог бы поспорить относительно того, чьи в конце концов монахи, но отношение Мак Ги к делу ему понравилось. Понравилось из собственных соображений.

— Однако большинство из здешней братии, похоже, готово с превеликой охотой последовать за аббатом по прямой и узкой дорожке. Вы уж простите меня, но, на мой взгляд, у них несколько недостает тех добродетелей, которые они сами столь старательно проповедуют.

Мак Ги поморщился:

— Не стоит судить их столь строго, лорд Чародей. Не забывайте: и аббат, и его приверженцы — всего лишь люди, а людям свойственно ошибаться. Слово Христово и его святые дары драгоценнее золота, но мы храним…

— …эту драгоценность в земных сосудах, — закончил Род цитату и кивнул. — Да, да, святой отец, слова этой песни мне хорошо знакомы. Вот только почему эти сосуды так хрупки, ваше преподобие?

— Глина — хрупкий материал, — усмехнулся отец Мак Ги.

Род нетерпеливо скривился:

— Знаете, святой отец, это смотря какая глина. Если бы я попытался обжечь горшок из плохой глины, он бы развалился на части в печи. Между прочим, меня так и подмывает засунуть в печку его милость, самопровозглашенного архиепископа.

— Терпение, лорд Чародей, терпение. — Мак Ги снова покачал указательным пальцем. — Та печь, то горнило, о котором вы говорите, предназначено только для одного-единственного гончара — Господа нашего. И если аббат и его монахи ошибаются, они имеют право на покаяние. Мы еще можем придумать, как вернуть Видцекома и его сторонников в лоно Церкви.

— Желаю успехов, святой отец, — вздохнул Род. — Но надеюсь, вы простите меня, если я позволю себе сохранить скептическое отношение к этому вопросу. Жаждущий власти церковник в первую очередь жаждет власти, а уж потом думает о церкви. Да и о церкви он скорее думает как о средстве для достижения власти. Лично я вообще думаю, что духовенство взяло свое начало от главарей палеолитических племен.

Мак Ги покраснел, но насчет вежливости ничего не сказал.

— Почему палеолитических?

— Потому что неандертальцы, судя по всему, тоже хоронили своих мертвецов, а вот насчет того, что их вожаки засаливали мясо на зиму, у меня большие сомнения. И уж конечно, вы признаете, что древнеегипетские жрецы, признав фараонов богами, фактически захватили власть.

— А, вот вы о чем! Точно так же можно утверждать, что власть захватила жрецов, — возразил Мак Ги. — Но вашу точку зрения я понял, лорд Чародей: когда соединяются Церковь и власть, результаты, как правило, оставляют желать много лучшего. Тем не менее вы должны согласиться вот с чем: несмотря на то что в монашеских орденах всегда попадались оппортунисты, существовали и многие истинно преданные делу верующие люди с талантом управленцев. Нет ничего противоестественного в том, что такие люди продвигались вверх по ступеням иерархии.

— Да нет, я вовсе не собираюсь ни с чем соглашаться, святой отец. — Род склонил голову набок и внимательно посмотрел на Мак Ги. — Хотя, на мой взгляд, вы правы. Но даже некоторые из этих праведных душ порой бывали склонны к искушениям и принимались искать власти ради самой власти.

Мак Ги пытливо заглянул в глаза Рода:

— Вы сейчас думаете о здешнем аббате?

— О нем, — признался Род. — Судя по тому, что мне о нем известно, он в принципе человек неплохой, хотя и очень способный бюрократ.

— Понятно. — Мак Ги довольно кивнул. — Если так, то не исключено, что он совестлив и способен к покаянию.

— Верно, но если так рассуждать, то он способен отмахнуться от любой идеи, которая показалась бы ему неправой.

Мак Ги нахмурился:

— Как вы пришли к этому выводу?

— Да очень просто, — раздраженно отозвался Род. — Только так он и может избавиться от жуткого чувства вины. Поддавшись искушению, он стал неофитом собственного порока и, как многие неофиты, превратился в истового фанатика. Можно, выражаясь фигурально, сказать, что он как бы вложил некий капитал в собственное прегрешение, и потеря этого капитала для него равноценна финансовому краху. Нет, святой отец, у меня такое ощущение, что он зашел слишком далеко, чтобы суметь вернуться назад.