Люба Штаний: Отпуск на 14 дней

исключительно с помощью зеркала и только из спальни.

Я сглотнула, но руки ещё и в замок за спиной сцепила.

- Ну, хорошо. - Вздохнул он. - Пойдём по порядку. Первое - данари. Точное значение слова

неизвестно, но самое близкое по смыслу "разделяющая судьбу". Единственная, любимая, желанная,

идеальная пара - только несколько граней этого понятия.

По сути, родная, наши предки так были озабочены о том, чтобы потомки становились сильнее и в

физическом и в магическом планах, что постепенно, добиваясь желанного результата, получили ещё

один не столь вожделенный. У представительниц Рода это не столь ярко выражено, но мужчины

практически не подвержены таким чувствам, как нежность или любовь. Исключениями являются

исключительно женщины рода, но тут и нежность и любовь совсем другого толка. А к остальным...

Страсть, долг, влечение, восхищение, желание владеть, даже ревность, но не любовь, сердце моё, не

нежность.

Думаю, вместе с тем то ли в дополнение к Чаше, то ли просто в один и тот же период, Роду был дан

ещё один дар. На этот раз от мира. Видно, предки действительно были важны для него, ведь именно

от членов моего Рода тогда зависело быть людям или сгинуть как расе. Так вот, мир дал роду Рраль-

Этьер возможность найти свою данари. Не каждому это удаётся, но встретивший её обретает любовь.

Не думал, что одно это чувство обладает столькими оттенками и многообразием чувств. Теперь

понимаю для чего мир дал именно его. Ведь люди воевали долго, очень долго... Страшно представить

насколько они устали. Но данари... Ради своей данари можно горы свернуть, не то что выстоять

против превосходящего противника несколько веков. Чаша - дала людям воинов, способных

защитить, данари сделала этих воинов готовыми защищать любой ценой.

Нагив замолчал, разглядывая меня так, будто впервые видел, как самое ценное сокровище, как что-

то, ради чего только и стоит жить. А я абсолютно растерялась. Вот так просто растерялась и не могла

поверить в сказанное. Слишком всё... нереально как-то оказалось, слишком далеко и непонятно. Но

проклятье же любит меня? Ну так пусть верит сам в этот бред, если хочет. Мне-то что?

Второе - "что мы тут делаем". - Хмыкнув, наконец продолжил единственный. - Женимся, родная.

Прямо здесь и сейчас.

- Подожди. - Я даже попятилась. - Как это "женимся"? А ты меня спросил?

- А что, ты против? - Приподнял он бровь. - Кажется, кто-то говорил, что любит?

- Ну, знаешь ли, это ещё не повод! И потом, я грязная, уставшая и потом, на пышном торжестве я не

настаиваю, но хоть Томку-то можно было пригласить?! А ещё Валена с волчонком...

- Сердце моё, ты их СЮДА пригласить хочешь?

- Нет, но...

- Знаешь что, любимая, мы женимся здесь и сейчас. - Тихо, но уверенно заявил он, глянув

исподлобья. - Вот сейчас поженимся по традиции Рода, и на церемонию в храме приглашай кого

хочешь. Платья, драгоценности и, вообще, всё, что пожелаешь, я тебе обеспечу.

- А я пока согласия за тебя замуж выходить пока не давала. - Чисто из вредности, буркнула я. - Хоть

для проформы мог бы спросить.

В следующее мгновение я оказалась лежащей навзничь на твёрдом, припорошенном серебристым

песочком полу, плотно прижатая к нему мускулистым сильным телом.

- Любимая моя, единственная... - Целуя в шею, он одной рукой бережно, но непоколебимо

удерживал мои запястья, а другой медленно гладил щёку, горло, грудь, живот. . Моя куртка каким-то

загадочным образом оказалась расстёгнута, как и рубашка и нежная ладонь скользила уже по

обнажённой коже. Слабой попытки освободиться он даже не заметил, кажется, только сдавленно

застонал. - Сердце моё.... Данари моя, я с ума схожу, когда думаю, что ты можешь просто уйти. Когда

улыбаешься не мне и кто-то, не я тебя обнимает. - Ты моя, Лена.

У меня не-то что дыхание, сердце останавливалось, когда его губы жарко шептали всё это,

практически не прерывая непередаваемо волнующих поцелуев. Вырваться пыталась, но если

откровенно, больше для того, чтобы поучаствовать в процессе. Проклятье моё...

- Родная, ты - моё сердце, моя душа... - Только что шептал, вырывая из груди невольные стоны, и

вдруг, одним единственным стремительным движением, переместился и навис надо мной, пристально

и жадно вглядываясь в глаза. - Ты станешь ещё и моей женой, данари?

- Да... - Выдохнула едва слышно, плавясь под его взглядом, потемневшим от страсти. И рада бы

повредничать, но ответилось как-то само собой, почти без моего участия. И ведь знал, что не