Люба Штаний - В любой гадости ищи свои радости

– Не лезь не в своё дело! – зашипел он.

– Да я и не лезу. – примирительно хмыкнул детинушка и поскрёб подмышкой. – Ну, чего? Брать

будешь или нет?

– Сколько? – коротко спросил уродец, всем своим видом выражая сомнение в целесообразности

сделки.

– Десять талларов.

– Да ты белены объелся?! – возмущённо взвыл тощий хам. – Да этой полудохлой твари красная

цена – четверть таллара!!!

Мой “продавец”, как ни странно, ничуть не расстроился, с деланым равнодушием пожав плечами, а

вот я...

Вопреки здравому смыслу, разомлевшая от потока комплиментов Ванятки и уже почти уверовавшая

в свою уникальность и привлекательность, пусть и в лошадином обличье, я возмущённо всхрапнула и

немыслимым образом моментально взвилась из положения “сидя в раскоряку” в положение “нависая

над хамом”. Ярость туманила разум. Я почувствовала, что ещё чуть-чуть и у меня из ноздрей пойдёт

дым.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ, СМОРЧЁК НЕДОТОПТАННЫЙ?!! – угрожающе рявкнула я, забыв о новом

облике.

Естес-ствено, вместо слов раздалось ржание, но зато какое: оглушительно громкое, но при этом

низкое и какое-то утробное, напоминающее рык крупного хищника.

Корявый уродец, медленно-медленно повернув голову, посмотрел на меня в упор и, вдруг,

пронзительно завизжав, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал прочь, прикрывая

плешивую голову руками. Невозмутимый прежде Ванятка, приоткрыв рот, попятился, не выпуская

меня из поля зрения. На секунду я и сама ошалела, но увидев произведённый эффект, воспряла

духом и довольно улыбнулась во все свои сколько-то там зубов.

Почему-то моя удовлетворённая улыбка ничуть не обрадовала Ванятку и он, вытаращив глаза, стал

бочком перемещаться к заборчику, бормоча что-то вроде: “Чур меня! Чур!”.

Интересно, что бы это могло значить? – Подумала я, наблюдая за ним со всё нарастающим

изумлением.

Когда парень, наконец, добравшись до забора, выдрал из него штакетину метра полтора длинной,

не удержалась и покрутила пальцем у виска. Хотя конечно не пальцем – копытом. И тут до меня

дошло, как это выглядит со стороны.

Глаза у Ванятки сделались совсем квадратные и он, швырнув в мою сторону штакетину, сиганул

через забор. Преодолев преграду, достигавшую в высоту метров двух-двух с половиной буквально за

секунду, он побежал прочь, нервно оглядываясь через плечо.

Почти сразу же к нему подлетел несостоявшийся покупатель и принялся что-то визгливо

выкрикивать, вздрагивая всем телом и тыча в мою сторону руками. Только я собралась подойти

поближе и послушать что именно, как моё внимание привлёк шум, раздавшийся с другой стороны

загона. Обернувшись, я окаменела.

Люди, до этого момента, видимо, пристально наблюдавшие за незапланированным

представлением, которое мы с Ваняткой и корявым уродцем разыграли в загоне, поспешно

расступалась, пропуская вперёд конный отряд. К нам приближалось человек тридцать – сорок

верховых, вооружённых мечами и копьями. Чуть впереди на сером в яблоко жеребце (Почему-то на

этот раз я ни на секунду не засомневалась в половой принадлежности скакуна.) восседал мужчина-

мечта.

Этот всадник был окружён таким ореолом власти, силы и мужественности, что все остальные люди

казались размытым фоном и не более. Кроме того, он был необыкновенно, завораживающе красив.

При чём ничего общего со слащавой холёностью гламурных поп-звёзд и экранных секс-символов

моего мира тут не было и в помине.

Густая копна иссиня-чёрных волос подчёркивала яркую голубизну глаз, сверкавших из-под чуть

изогнутых бровей. Высокий лоб, прямой нос и восхитительные линии губ дополняли картину, а если

добавить ко всему этому широкие плечи, высокий рост и мускулистые длинные ноги... Нда... Этот

представитель рода человеческого явно был природе любимым сыном, а не пасынком. Бывает же

такое!

Я подошла поближе, чтобы ничто не мешало мне любоваться этим чудом природы, и вздрогнула от

неожиданности, заметив, что одежда у большинства всадников была покрыта бурыми пятнами. С

десяток коней с трудом держались на ногах, истекая кровью.

Внезапно один из них зашатался и тяжело рухнул на землю, едва не придавив своего седока. Тот

лишь в последний момент успел отскочить в сторону, и, грязно выругавшись, принялся стаскивать с

коня седло и какие-то притороченные к нему тюки. С губ скакуна на утрамбованную до состояния