Анатолий Хохлов: Связующая Нить. Книга 3

— Хозяин, у меня спина болит!

— Что еще за глупости? Продолжаем движение!

— Принцесса изнеженная, — презрительно фыркнула Ксифенг, что с завистью поглядывала на шелковое платье и украшения Кицунэ, а особенно на колечко с сапфирами. Какая красивая вещь!

— Но хозяин! — заныла Кицунэ. — Что-то не так!

— Когда сделаем остановку на отдых, взгляну, что у тебя со спиной. Сейчас, уверен, у тебя есть силы продолжать движение! Вперед!

Кицунэ всхлипнула и, стиснув зубы, сделала еще несколько прыжков. Спина болела все сильнее, жжение обратилось нестерпимой болью. Казалось, что к живой коже приложили раскаленную докрасна металлическую сеть.

— Больно! — вскрикнула Кицунэ. — Хозяин, больно!

Еще один прыжок, и…

Боль полыхнула ярче солнца. С диким воплем Кицунэ упала на снег и, крича в муке от растекающегося по телу жидкого пламени, начала в немыслимых корчах ломать себя. Мир полыхал, тело продолжало противоестественно изворачиваться, даже когда девчонка лишилась сознания. Хебимару предвидел это и применил дзюцу паралича.

— Хитоми, скорее! — выкрикнул он. — Все зависит от тебя! Действуй, и… — в голосе саннина прозвучала явная угроза. — Не вздумай меня подвести!

Понимая, что выбора нет, реаниматор клана Йомигаэри склонилась над Кицунэ и рванула шелковое платье, открывая жуткие язвы, расползающиеся по телу маленькой оборотницы. Кицунэ сгорала изнутри.

— Если печать внедрилась в головной мозг, — рассуждал Хебимару, — то ничего сделать не получится. Но едва ли создатели «Нити» пошли на такое. Слишком велик шанс повреждения мозга при проникновении в него чужеродных силовых линий. Вероятнее всего, область уничтожения ограничена торсом. Создатели «Нити» едва ли могли предположить, что их творение будет противостоять силам сразу двух реаниматоров клана Йомигаэри. Хитоми-сан, предупреждаю вас. Если Кицунэ погибнет и на вскрытии я определю, что ее можно было спасти, вы лишитесь моей защиты. Докажите же мне свою верность!

— Да, Хебимару-сама, — злобно огрызнулась Хитоми.

Хорошо.

Хебимару склонился над покрытым язвами телом и снял с пальца маленького метаморфа обручальное колечко. Подарок наивного мальчишки, желавшего сделать счастливой… кого? Боевую биоформу, все назначение которой — сеять смерть и ужас в рядах врагов своего господина?

Карин с жадностью смотрела на кольцо, которое ее новый хозяин поднял, держа двумя пальцами. Вот бы подарил…

Но Хебимару сжал кольцо в кулаке и молча швырнул его далеко в лес.

По всей Инакаве распространялась суета и паника. Самураи покидали город и начинали обыскивать близлежащую местность.

— Ищите следы! — выкрикивал Куо. — Дистанция броска пространственного дзюцу была меньше сорока километров, иначе «Нить» активировалась бы сразу! Ищите же! Они не могли не оставить следов!

Хикари, дрожа всем телом, стояла у входа в особняк Акизуки. Макото поддерживал ее за плечи, не позволяя упасть. Вокруг суетились самураи, а женщина неотрывно смотрела на свою ладонь, на которой все отчетливее проявлялись линии активирующейся печати. Боль нарастала, жжение становилось нестерпимым, пока вдруг…

Отчаянный крик женщины резанул по нервам солдат. Леди Хикари упала на колени, крепко сжимая собственное запястье и в ужасе глядя на ладонь, на которой расползалась багровая, жуткая язва.

— Сорок километров! — заорал Куо. — Радиус поиска — сорок километров!!!

Кацуо вернулся из зарубежной поездки совершенно неожиданно. Переговоры со старым торговым партнером, горной страной на западе, оказались недолгими и плодотворными. Соглашения были заключены, и в знак радости от полного взаимопонимания дайме Камней подарил стране Водопадов новенький дирижабль. На этом дирижабле и вернулся посол, опередив на несколько часов даже отправленную домой телеграмму.

Прозвучал топот легких ног по ковру. Шмыгнув под рукой матери, юркая и легкая, словно бельчонок, девчонка прыгнула папе на шею.

— Ах ты, моя золотая молния! — рассмеялся Кацуо, обнял девчонку и от избытка чувств несколько раз крутнулся на месте. — Аи, Хикари! Как же я по вам соскучился, мои красавицы!

Аи, смеясь, слегка ослабила объятия и позволила отцу поставить ее на мягкий ковер, которым был устлан коридор у парадного входа в дом. Девочка тотчас защебетала, с невыразимой эмоциональностью рассказывая отцу обо всем самом важном, что произошло за время его отсутствия. Хвастаясь сданными на «отлично» тестами в школе и спрашивая, сможет ли папа пойти с ней на праздник в следующем месяце. Угомонить ребенка не было совершенно никакой возможности, и, перешучиваясь с дочкой, отец отнес ее в комнату на руках.