Анатолий Хохлов - Эхо. Творец нитей. Книга 1.

Район особняков, расположенный правее эпицентра взрыва, был превращен в груды битого камня. От знаменитого дома уцелели только подвальные помещения и частично первый этаж. Деревья парка были вырваны с корнем, переломаны и обгорели, но все-таки узнать место не составляло труда и найти следы памятного боя здесь можно было до сих пор.

— Смотрите! — один из репортеров, проявляя явные способности сенсора, вытянул из-под груды мусора гладко обточенный кусок древесины. — Это же… фрагмент транспортной марионетки! Той самой, которой управлял генин скрытого селения Ветра в бою с Черной Вдовой и ее союзниками?

— Разрешите взглянуть? — Шайнинг осмотрел добычу репортера. — Экспертиза скажет точнее, но, скорее всего, вы правы. Сложно сказать, от чего бы еще мог остаться такой обломок.

Репортеры толпой обступили счастливого добытчика реликвии и несколько минут с интересом рассматривали его находку. Шайнинг, отступив от них на пару шагов, слегка нахмурил брови, замечая, как зеваки подались вперед, желая узнать, что так взволновало гостей.

Жрец сделал легкий знак рукой, и самураи без лишней агрессивности попросили посторонних соблюдать дистанцию. Зеваки расступились, и Шайнинг совсем уж было успокоился, но вдруг внимание его привлек мальчишка лет пятнадцати в добротной, но растрепанной одежде. Что именно привлекло внимание жреца? Внешний вид? Лишившиеся всего, каждый день работающие среди руин, почти все возвращенцы сейчас не могли похвастаться внешним лоском. Отрицательным зарядом в биополе? Можно подумать, что от самого жреца сейчас так и веет положительными эмоциями. С глубокой разбалансировкой собственных сил, Шайнинг не мог оценить даже то, насколько силен чужой отрицательный фон. Сверток в руках у мальчишки… мало ли что это может быть? Явно не оружие. Что же тогда? Биополе странно взбудоражено…

Вот же в чем дело! Паренек нездоров. Жар и головная боль? Совсем с ума сошел, с ангиной отправиться на каких-то там репортеров глазеть?

— Десятник, видите того мальчишку? — сказал жрец стоящему рядом самураю. — Поймайте этого балбеса. У него целый ворох простудных заболеваний. Сейчас еще пару минут нужно уделить нашим гостям, а затем я осмотрю его, назначу лечение и под наблюдением самурая отправлю в больницу.

Десятник с поклоном отступил в сторону.

Продолжая рассказ о событиях недавнего прошлого, Шайнинг подвел гостей к руинам здания и остановился недалеко от входа.

Здесь, на снегу, лежали живые цветы. Старик-садовник, возвратившийся в город почти сразу после окончания осады, не уставал каждый день тратить собственную Ци на ускорение роста цветов в устроенной им самим небольшой оранжерее. Жители города, вернувшиеся на пепелище, приносили цветы на места самых яростных сражений, на братские могилы солдат и, конечно, сюда тоже. Каждый день.

— Склоните головы, — сказал Шайнинг. — Ведь на этом самом месте в ту страшную ночь, когда отродья демонов украли из Инакавы златохвостую девочку-лису, когда вспыхнула огнем и угасла печать «Связующей Нити», здесь, на этом самом месте, разорвалось и остановилось, не выдержав боли и горя, сердце добрейшей из матерей, любовь которой согревала не только ее несчастное дитя, но и все наши души.

— Эй, парень… — самурай, что стоял, держа руку на плече мальчишки, почувствовал, как тяжелая лихорадка, сотрясающая тело подростка, исчезает. Лицо маленького бродяги стремительно теряло цвет, глаза расширялись и наполнялись выражением мучительного неверия. — …Что с тобой? Эй, ты слышишь меня?

Кицунэ не слышала. Могла ли она в этот момент слышать хоть что-нибудь, кроме полного горечи голоса, что продолжал звучать, воплощая в реальность кошмар настолько страшный, что мир мерк перед глазами маленькой странницы?

— Холодный сумрак поселился в наших сердцах, и каждый из защитников Инакавы до глубины души осознал, что мир уже никогда не будет таким, как прежде, — говорил Шайнинг. — Леди Хикари была светом жизни для миллионов людей, и этот свет угас навсегда. Можем ли мы не понять самых верных ее стражей и ближайшую подругу, что не смогли пережить боль утраты и покинули этот мир следом за своей госпожой? Леди Хикари исчезла. Осталось лишь одно. Протягивая руку вперед, я могу почувствовать это. Ментальное эхо. Теплое, полное любви и отказа верить в то, что произошедшее с ее ребенком — правда. «Связующая Нить» выгорела дотла, но… но в последние мгновения жизни леди Хикари вложила всю свою любовь и всю свою надежду в последнюю, отчаянную мольбу о том, чтобы девочка, ставшая ей родной, выжила. И кто знает, может быть, предсмертное желание этой женщины…