Дмитрий Казаков: Я, маг! (сборник)

– Как? – Харальд растерялся. – Жениться?

– Да, сын мой, – Взор отца оставался спокоен, словно небо в июльскую жару, только голос рычал, предупреждая сопротивление. – Ты умеешь все, что положено родовитому, и в твоей будущей семье многое тебе пригодится.

– А что за семья? Родовита ли невеста? – тупо спросил Харальд, чувствуя отчаяние. Он ожидал чего угодно, гнева, криков, но не такого!

– Для младшего в нашем роду – достаточно родовита! – отрезал отец, а ухмылки на лицах родичей обозначились яснее. – Старшая дочь Симеона из Сандри, Вирсавия.

– В гербе белые лилии, – упавшим голосом подхватил Харальд. – Родовитость Симеон получил благодаря деньгам, а замок просто купил.

– Ты против? – Медведь вскинулся, готовясь к броску. Опасные огоньки заметались в голубых глазах отца, таких похожих на его, Харальда. Столь схожих-и других.

– Нет. – Неожиданное холодное спокойствие снизошло на душу младшего в роду. Теперь он понял, что надлежит делать. – Я не пойду против рода. Буду с мечом у пояса водить обозы тестя и помогать пересчитывать его деньги. А в свободное время буду делать детей, фон Тризов из Сандри.

– Ты издеваешься? – Нахмурился старший из братьев. Наследник. У самого двое голопузых бегают, да жена вечно пилит. Родовитая – жуть, зато бедная, не из Сандри.

– Ничуть, – ответил Харалъд серьезно.

Он на самом деле не издевался. Он лгал, в лицо, в открытую.

Но они не понимали, не могли понять. Иногда хорошо быть умным.

Ночь приняла беглеца, как своего. Чуть слышно шептались над головой ветви, заглушая мягкий стук копыт, запахи грибов и палой листвы навевали спокойствие и уверенность.

Убежать оказалось неожиданно легко. Побега от него, мягкотелого неженки, не ждали. Ожидали протестов, криков, жалоб, но никак не действий.

Седельные сумки плотно набиты: еда, книги по магии, самые нужные, интересные, путевые мелочи. У пояса меч, без которого знатный человек из дому не выйдет.

За спиной послышалось пение:

Юноша затряс головой, отгоняя морок. Нет, никогда более не услышит он этот напев! Не желает слышать. Замок Триз остался в прошлом. А он – он будет магом!

Первые капли дождя рухнули с темного неба, холодные, противные. Бабье лето закончилось.

Первые капли дождя упали из темной мешковины туч в самый неподходящий момент – во время подъема по каменной осыпи. Серые камни, похожие на старые черепа, сразу намокли. Идти теперь приходилось с крайней осторожностью: соскользнет нога – и перелом обеспечен.

Шагали в непривычном молчании. Раньше всегда выручал Хегни, но где он теперь? Не докричишься...

А горы вокруг столпились любопытными великанами, собравшимися посмотреть на смелых козявок-людей, рискнувших прийти к ним в гости. Редкие желтеющие деревца, иногда – рощицы, ледяная вода в ручьях и водопадах, да туманы – седые густые, – вот и весь пейзаж. А теперь еще и дождь. Осень в горах, осень...

Харальд шел впереди, выбирая дорогу. Хотя и сам ее не знал. Только направление, лишь примерное место смог он узнать о тех землях, что за горами, вместо которых на всех картах белое пятно. Именно там цель путешествия, безумного, рискованного, но такого нужного. Ему. Почти магу.

Резкий крик вырвал из плена раздумий. Ему вторило рычание.

На скальном уступе, чуть впереди и выше замер огромный зверь. Светлый мех его слипся от дождя, но владыка вершин, ирбис, все равно был красив. Зеленые глаза горели яростью, хвост, подобный толстой змее, хлестал по бокам.

Харальд замер, скованный испугом, словно вода морозом. Отрешенно следил за тем, как взвилось в воздух гибкое тело, как блестели, приближаясь, огромные когти. Даже мысли не возникло увернуться или вытащить оружие.

Резкий рывок за пояс. Что-то цепляет левую голень. В щеку бьют холодные и твердые камни. Рев за спиной и крики людей.

Когда Харальд поднялся, все было кончено. Ирбис лежал мертвый, оскалив желтые клыки. Резкий запах хищника отдавал падалью.

А рядом с барсом умирал Асир. Тот, кто спас Харальда, отшвырнув его в сторону, прочь от голодного зверя, подставив под когти и клыки себя. Лапа огромной кошки лишь задела Харальда за ногу. Дешево отделался.

На смуглом лице Асира играла улыбка, ровные зубы блестели жемчугом. Он не боялся умирать. Воин, прошедший сотни схваток, Асир Молчун, не боялся.

Харальд подошел, присел на корточки рядом с умирающим. В груди ворочался огромный ядовитый слизень, каждое движение которого причиняло боль. «А я, я – смог бы? – спрашивал себя Харальд. – Смог бы пожертвовать собой ради друга?» Ответа не было Асир открыл глаза, улыбнулся. Хоть сейчас, перед смертью, не молчи, Молчун! -