Елена Колоскова - Сид и император (СИ)

Все остальное перемешалось. Трогать эти воспоминания — значит повредить их владелице. С досадой я оставила идею о сканировании памяти и вернулась к прежнему плану по стиранию воспоминаний.

Надо работать осторожно, иначе я превращу ее в «растение». Человеческий мозг — слишком тонкая материя. До какого слоя я могу вторгаться? Наверное, лучше всего — до младенческих воспоминаний.

«Все верно». Когда меня нашли в Рэнсе, я была просто младенцем во взрослом теле.

Силы, что я творю?! Не думать, не думать. Подумаю об этом позже. Что бы ни случилось, я должна это закончить.

Я растворяюсь в ней, прокручивая нейрон за нейроном. Как древние боги, я устроила конец света и очистила землю, чтобы начать все сначала.

Закончив, я тяжело осела на землю.

Женщина-агент тихонько скулила и чмокала. Из уголка ее рта потекла слюна.

«Проклятье!»

Не переборщила ли я? Но сил уже нет проверять. Хватит на сегодня магии. Слишком опасно для ребенка.

На секунду мелькнула безумная мысль вырезать контрацептивный имплант, но я тут же отбросила ее. Какие парадоксы это породит, я не могла предугадать. Но одно знала точно. Если Твигги из Рэнса родит от Эйвинда Секиры, она никогда не встретится с сидом. Я опять разорву хрупкую цепь событий.

«Вероятностный шторм».

Стать клинком мирозданья, разрушителем миров только по собственной прихоти? Нет, нет…

Теперь я должна замкнуть круг. Проведя нехитрые расчеты по таблице временных потоков, я поняла, насколько нужно переместиться, чтобы попасть в Рэнс к нужному моменту.

Нужно попасть в тот безлюдный «быстрый» мир, где я уже бывала, провести там несколько часов, и дело в шляпе. У меня было достаточно артефактов с заклинанием перехода, чтобы потом вернуться обратно в Хефе Примо.

Я выудила из кофра бумагу с писчими принадлежностями и написала письмо самой себе. Как там? «Пожалуйста, ни во что не вмешивайся. Т.Р.»

А потом я сделала то, что должна была сделать.

В «мире-минус» есть легенда о сыне Создателя. Когда его распинали, он нес на гору свой крест. А в Хине говорят, что самый тяжкий груз — это ты сам…

Моя ноша тяжелее целого мира. Я иду, взвалив на плечи женщину без памяти. Бреду по туману междумирья, стараясь ни о чем не думать, кроме следующего шага. Еще один, еще, другой. Вот так! Кофр, примотанный на перевязь, тяжело бьется о бедра.

В пустынном «быстром» мире жарко и безлюдно. Памятуя о разрушении зданий, я провела несколько часов на улице. Несмотря на теплую погоду, женщина-агент все время мерзла. Она неумело сосала воду из импровизированной соски, которую я соорудила, обмотав кусок ткани вокруг горлышка бутылки. Сладкая вода — то, что нужно! Так мы тянули время.

Перед очередным переходом я содрала с нее все атрибуты прошлой жизни. Теперь никто не мог узнать, кто она и откуда. Комбинезон с нашивками Тета и разная мелочевка оправились в сумку.

В Рэнсе все точно так же, как я помню. Теперь еще проще. Оставить бесчувственное тело на поляне вместе с письмом.

Я нагнулась, проверяя состояние пациентки, почувствовала пристальный взгляд и обернулась. Никого не было, но я-то знала, что там, за деревом, другая Твигги, и она уже не будет прежней.

«Прощай!»

Я активировала артефакт и ушла через Врата.

Обратный путь занял около четырех месяцев. В Паркере легко затеряться среди сотен таких же изгоев. Если есть деньги и бумаги, можно переждать, не привлекая ненужного внимания.

«Скоро, малыш, скоро…»

Два триместра уже позади. Внешне еще не очень заметно, но одежду пришлось расставить по талии. Я не переживаю по поводу ребенка. Во время своей целительской практики я наблюдала вполне нормальные роды у невысоких хрупких женщин. Думаю, у меня как раз тот случай. Живот станет бросаться в глаза только под конец…

Я бы родила его здесь, среди удобств, в мире с хорошей медициной. Но не судьба. Снова в путь!

Только мысль о долгожданном ребенке немного примиряет меня с тем, что я сотворила.

Я снова в пригороде Хефе Примо.

Иду, бреду, сама не зная куда, и ничего не вижу от слез. Но кое-что возвращает меня к реальности.

За поселковой оградой собралась ватага детей, от самых маленьких до великовозрастных оболтусов. Дети окружили маленького мальчика лет пяти.

— Маленький колдун! Покажи, что ты умеешь! Колдун! Колдун!!! Грязное отродье! — кричали дети, бросая в малыша комья грязи, большая часть которых почему-то пролетала мимо.