Штаний Люба - В любой гадости ищи свои радости

— Так он всё-таки жив? — вскинув голову, прошипел Эйлар. — Как?

— А вот так! Девчонка постаралась. Дрянь.

— Я его своими руками убью, — рыкнул брюнет т, сжав кулаки.

— Своими?! — Зло захохотала богиня. — Ну-ну. И попрощаешься с короной Лунного герцогства? Артефакт обмануть невозможно. Впрочем, меня это не касается. Твоя задача, пробудить наследницу, а дальше делай что хочешь.

— Как прикажешь, пресветлая, — Выдавил брюнет сквозь зубы. — Могу я попросить оставить мне…

— Девчонку? — Стерва пренебрежительно хмыкнула и скривилась. — Мне безразлично, что будет с ней. Если сумеешь её уговорить и она откажется от возвращения в свой мир — сколько угодно. Отдать её тебе против воли, будет нарушением договора, но если она согласится…

— Согласится, — убеждённо отчеканил Эйлар. — Обязательно. Она любит меня.

— Любит?! Ещё бы! — Злой смешок темноглазой красавицы ударил по нервам, словно кипятком плеснуло, — Естественно любит. — Яда в голосе небожительницы было побольше, чем в Московском серпентарии. — Но сейчас не об этом.

Воин, который досадливо скривился, вновь склонил голову.

— Эта парочка слишком близко к замку. Если они…

Неожиданно всё закружилось и стремительно потемнело. В ушах зазвенело, и на плечи навалилась отупляющая усталость, а в ноги вгрызлась ноющая боль.

— Как же не вовремя! — послышался отдаляющийся басовитый голос Шартаза.

И это были последние его слова, которые я услышала, потому что дальше:

— Малышка, очнись, — совсем не так гулко и глубоко, но зато знакомо и очень взволнованно. — Пожалуйста, Манюня!

Меня осторожно похлопали по щеке, в смысле по морде. Я открыла глаза, но Алехандро смотрел уже куда-то в сторону. И без того препротивное личико было искажено отчаянием.

— Если ещё и с тобой что-то случится, я эту скотину Нассара голыми руками на куски порву, — выдавил калека и разразился потоком такой отборной брани, что у меня глаза на лоб полезли.

Да он за всё наше путешествие и десятой доли того, что сейчас выдал не произнёс! А ведь ситуации разные бывали, и ругался он неоднократно, но чтоб так… многословно, зло и с душой?! С чего бы это?! Мо…

И вот тут я сбилась с мысли и выпала из реальности окончательно. А кто бы не выпал?! Ведь горбун заметил мой ошарашенный взгляд, неожиданно расплылся в счастливой улыбке и… Угусь, обеими руками охватил мою морду и смачно поцеловал в нос. Меня перекосило.

Хоть отношение к зомби за последние дни претерпело заметные изменения, это всё-таки зомби.

Гниющий зомби! И он меня поцеловал… Это… это… это… Мамочки! Наверное, я упала бы в обморок от ужаса, но именно в эту секунду из спутанного колтуна на голове калеки выглянула белая, толстая и очень противная гусеница. Или личинка?

Насекомое, от лицезрения которого в такой близости меня заколодило, ехидно ухмыльнулось, хихикнуло и невообразимым образом мне подмигнуло! Как может подмигивать гусеница, у которой век-то нет, я не знала, но подвергать сомнению произошедшие возможности не было. Потому, что насекомое помахало сразу двумя передними лапками, сцепив их, как бы в жесте поддержки, и шустро скрылось в причёске Алехандро, а такое я даже в бреду придумать не смогла бы. Ой, мамочки…

Сглотнув, попятилась от зомбика. Господи, спаси и сохрани! Что ж мне так на мужиков не везёт-то?!

Один — красавец, каких мало, сильный, умный и любимый… Боже, насколько любимый! Но… Вся его страсть, мнимая любовь и обещания теряются на фоне ‘Убей его, и мы будем вместе’ или ‘могу я оставить её себе’, услышанного совсем недавно. Будто я какая-то вещь.

Слёзы навернулись на глаза. Это и так ужасно, а с учётом того, что Эйлар спрашивал у богини разрешения… Если б и вправду любил, требовал бы, уговаривал, настаивал, но не спрашивал! А тут ещё и Алехандро! Вот с какого ему целоваться приспичило?! С такой-то рожей, а?

Вот этот, по сути, вроде мужик неплохой, но какая разница, если с души воротит от одного взгляда, а каждое прикосновение к нему стоит мне пары лет жизни? В смысле, нервные клетки в едином порыве делают себе харакири, а волосы выстраиваются по стойке ‘смирно’. Уф…

Осторожно, чтоб не сильно обидеть, отстранилась и поднялась на ноги, упорно не глядя на искривлённое радостью личико. Взгляд упал на деревце, встреча с которым позволила состояться ещё одной, куда более полезной, встрече.

А ведь не зря Шариз назвал его каменным! Насчёт того, тополь это или нет я бы не поручилась, а вот древесина при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе никакой не древесиной, а как раз-таки камнем. Ствол и ветви из странного, серого с красноватым отливом минерала, листочки зелёные, с жёлтыми прожилками и тоже каменные. При этом при легчайшем дуновении ветерка растение приходило в движение, как живое и ощущение такое… будто оно и вправду живое. Ну да, это глупо, но ощущалось именно так.