Кристофер Сташеф - Пропал чародей

— Чего тебе, о Веселый Скиталец?

— Передай мои слова, — приказал Пак. — Дракон уснул за каменной стеной.

— Мы видели, — хихикнул домовой-брауни. — Мы ликуем. Да прольется на тебя тысяча благодарностей, Робин Добрый Малый! На тебя и на этих детей, которых ты привел нам на помощь!

Корделия покраснела и грациозно склонила голову, Магнус и Джефри поклонились, но Грегори только выпучил глаза.

Маленький человечек прищурился:

— Что, паренек? Никогда раньше не видел домовых?

Грегори неуверенно кивнул. Глаза у него были круглые, как шиллинг.

Домовой поднял голову и усмехнулся.

— Ничего удивительного. Немногие смертные могут увидеть сыновей Волшебного Народца, да и то им никто не верит. Родители только смеются или думают, что малыш валяет дурака. Да и друзья его тоже. А когда человек вырастет, он больше никогда нас не видит.

— Кроме этих ребят, — гордо возразил Пак, — и их родителей.

— О да, — кивнул домовой, — но ведь они не совсем смертные, как остальные. В них есть что-то от эльфов.

Пак нервно покосился на детей, а потом снова повернулся к домовому.

— Да-да, они, конечно, волшебники, ты же видел...

Домовой открыл рот, собираясь что-то сказать, но Пак его перебил:

— А теперь иди и передай мои слова! Пусть жители деревни знают, что можно спокойно возвращаться и строиться заново — надо лишь не разрешать всяким идиотам играть на склоне горы, в которой спит дракон.

Домовой кивнул.

— Добрая мысль. У них снова будут дома, а у нас снова будет защита.

— Именно так, — согласился Пак. — А теперь иди!

Домовой ухмыльнулся и исчез.

Грегори все еще не сводил глаз с того места, где тот стоял.

— Да, гляди, гляди во все глаза, пока можешь, — посоветовал Пак. — Они робкий народ, эти домовые, и уж точно не покажутся тебе, когда вырастешь.

Потом эльф повернулся к Корделии:

— Куда твой друг собирается везти тебя на этот раз?

Корделия покачала головой.

— Никуда, Робин. Он послушно повинуется мне.

— Что-то это непохоже на единорогов, насколько я слышал.

— А разве ты не видел их раньше? — быстро спросил Фесс.

— Один раз, — ответил Пак. — Но это было уж лет двести тому назад. Я ведь говорил, они очень боязливы.

— Тогда, вероятно, он желает отплатить за вашу доброту, послужив Корделии еще немного, — предположил Фесс.

Пак кивнул.

— Да, в твоем предположении есть зерно истины. И его помощь нам понадобится, уж будьте уверены.

Какая помощь, Пак не стал уточнять.

— Ну, теперь домой, дети. На сегодня приключений хватит! Пора поворачивать оглобли обратно домой.

— Но, Пак, — запротестовал Джефри, — уже полдень, я есть хочу!

Пак замер. Постоял неподвижно, словно сосчитав про себя до десяти.

А затем со вздохом обернулся.

— Ну что ж на это потребуется время. И предупреждаю, если хотите есть, обед придется готовить самим.

На обед ушло два часа — собрать съестное, приготовить, и съесть. Почему-то Пак не возражал. Он даже никого не подгонял.

Когда с обедом было покончено, Пак приказал загасить костер и собираться домой. Только когда угли превратились в промокшее черное месиво, кострище было объявлено погасшим. Пак зашагал к лесу, Корделия верхом на единороге поехала следом, что-то напевая, Фесс замыкал ряды. Мальчики улетели вперед, играя в пятнашки.

Грегори со смехом шмыгнул за дуб — и тут же оттуда донесся перепуганный вопль. Хриплый голос вскричал:

— Ауууув! Моя голова! Мои бока! Ах ты, неуклюжий чурбан, ты что, не видишь, что я здесь вишу?

Магнус и Джефри выглянули из своих укрытий и обменялись недоуменными взглядами, а Корделия уже неслась верхом на метле на голос младшего брата. Старшие метнулись следом.

— Из... извините, — лепетал Грегори. — Я не хотел вас ударить...

Голос стал неожиданно ласковым:

— Ах, вот это кто! Ничего, ничего, малыш. Не стесняйся. Конечно, маленьким мальчикам положено быть беззаботными и бестолковыми. Не обращай внимания на старого несчастного эльфа!

Из кустов, прямо перед Корделией и братьями, выскочил Пак. Он задрал голову, поглядел на дуб и подбоченился.

— Какие люди! И давно ль растешь на этой ветке?

Эльф резко обернулся, чтобы пронзить Пака испепеляющим взглядом — и с испуганным криком закружился в воздухе. Он висел на нижней ветке дуба, подвешенный на серебряной цепочке. Одним концом цепочка была обвязана вокруг ветки, вторым — вокруг пояса.

— И он еще будет спрашивать! — взвыл эльф. — Тебе что, мало, что твой сородич вот так здесь болтается и никто ему не поможет? Может быть, ты все же перестанешь задавать дурные вопросы и освободишь меня из этой дьявольской ловушки?